Ледяное сердце

– Понял не дурак, был бы дурак не понял. Чувствую? Хренова.

– Настолько плохо?

– Голова немного гудит. Вот и всё.

– Не тошнит, не рвёт? Просто голова болит?

– Эм… да. Станет рвать, вы узнаете об этом первая, обещаю.

Я понимала, что это обычные для врача вопросы, а вот для меня это все было в новинку. Она еле видно кивнула, подошла и села на кровать.

– Поднимай футболку, послушаю тебя.

Дальше всё было по стандарту: послушала, померила давление, сказала, чтобы я ни о чем не спрашивала, иначе Стас настучит мне по голове. Когда она, наконец, покинула палату, я взяла телефон и хотела позвонить Лилит, но меня остановили. Парень лет двадцати, который залетел ко мне, промямлил что-то вроде «Только не сдавай» и залез под кровать. Это больница или дурдом? Скорее, дурдом.

– Слушай, к тебе не заходил паренёк лет двадцати, с выбритыми висками?

Голос медсестры вывел меня из состояния шока.

– А он не из психиатрии?

Спросила я первое, что пришло мне в голову.

– Нет, но мы подумываем его туда перевести.

– Нет, не заходил. Зайдёт, я вам скажу.

– Хорошо, отдыхай.

– Вылазий, она ушла.

Он вылез из-под моей кровати и самым наглым образом забрался на неё с ногами. Я хотела возмутиться, но что-то меня остановило и вместо того, чтобы возразить я стала его рассматривать. Светлые волосы, «модная» причёска с выбритыми висками, серые глаза, прямой нос, пухлые губы. Он был красив, очень красив и это настораживало. Не знаю, кто дернул меня за язык. Больная голова или то, что я спала двое суток, но сначала я сказала, а потом поняла, что ляпнула:

– Ты на гея похож. Ты в курсе?

Я только хотела извиниться за свой длинный язык, как следующее его выражение повергло меня в шок.

– Настолько заметно? Хотя только ты это и заметила. Я – Рома, а ты?

Меня удивило это спокойствие и добрая, озорная, почти мальчишечья улыбка, которая не спадала с его лица, как только я начала говорить. Мне бы так научиться относиться к людям, легко и непринужденно.

– Екатерина. Ты серьёзно гей? Просто я ляпнула это так из-за причёски. Ну, и всего остального. Ты слишком красив, – я заметила, как его глаза начали блестеть так же, как и улыбка, – ну, вот опять. Лучше мне заткнуться.

– Да, нет. Говори, мне не многие такое говорят. Тех людей, которых я знаю не в счет, они любят подлизываться, а от тебя идет правда.

М-да, знал бы ты, какая от меня исходит правда. Я уже и не помню, когда последний раз говорила её.

– Первое впечатление всегда ошибочное.

– Не думаю, мелкая.

Как он меня только, что назвал? Мелкая? Были бы силы, убила бы эту смазливую рожицу.

– Не называй меня так.

– По сравнению со мной, ты мелкая.

Вот опять.

– Тебе сколько лет?

– Недавно исполнилось девятнадцать.

– Ну, а мне шестнадцать в январе было. Три года не такая уж большая разница.

Стандартная реакция. Ничего нового.

– Шестнадцать? Но ты… ты…

– Маленькая, плоская с глупым, наивным лицом?

Закончила за него я.

– Я этого не говорил.

– Но подразумевал.

– Прости?

– Забей. Всё нормально, я привыкла.

– Ладно, мелкая. Дайка свой телефончик. Обещаю, есть его не буду.

Я протянула ему телефон, он в нём что-то потыкал и вернул назад.

– Станет скучно, звони, пиши, и я приду. Я тут надолго, а ты?

– Недели три-четыре.

– Я тут уже месяц. Увидимся, мелкая. И без возражений.

После этого он встал и вышел, а я так и не поняла, фраза «И без возражений» относилась к тому, что мы увидимся или к тому, что он называет меня «Мелкая».

Я посмотрела свои контакты и почему-то не удивилась, когда увидела новый номер с именем «Ромочка». Я закатила глаза, но переименовывать не стала, пусть будет.

Следующие три с половиной недели для меня прошли очень скучно. Сначала я спорила со Стасом, что мне можно находиться дома, но он стоял на своём, а как только я начинала говорить про то, что эта Vip палата слишком дорогая, он очень сильно начинал злиться и кричать, поэтому я просто плюнула на это. Я только попросила привести мне мои альбомы и карандаши, чтобы не сойти с ума в четырех белых стенах. Иногда мне действительно казалось, что я нахожусь в какой-то псих больнице, не хватало только смирительных рубашек.

За эти недели произошло не много, но я сдружилась с Лилит, которая приходила ко мне вместе со Стасом, ибо без него её не пускали ко мне. Рома, как и обещал, приходил ко мне, точнее прятался у меня под кроватью, а потом развлекал меня. С ним я чувствовала себя свободно и легко, сначала меня это очень пугало, но потом я как-то смирилась с мыслью, что этот девятнадцатилетний ребенок от меня не отстанет. Он даже заставил с ним сфоткаться под предлогом, что это на долгую и светлую память. Первые сорок минут мы спорили, а потом я сдалась.

И вот теперь стоя в коридоре с рюкзаком на плече, я ждала Стаса, который забирал мою выписку. В душе теплилась надежда, что он придёт, ведь больше мы с ним не увидимся, в этом я была точно уверенна.

– Ну, что, идём?

Ко мне подошел Стас и ждал, когда я всё-таки пойду.

– Конечно.