Ледяное сердце

Дома никого не было. Бабушка, дедушка и Машка пошли гулять, а Волков на очередную свиданку к Аманде, что за тупое имя такое? Я её не знаю, но она меня бесит. Быстро искупав Бродягу, я начала обрабатывать раны Антона. Костяшки в кровь, губа разбита, над бровью ссадина. Красавец у меня братик. Всё это время Антон не проронил ни слова, а сейчас как-то резко начал говорить, долго с мыслями, наверное, собирался.

– Кать, прости меня, пожалуйста. Я не знаю, что на меня нашло, точнее знаю, но это не важно, – у меня душа ушла в пятки, я хотела возразить, показать жестом, что не нужно этого делать, но не успела, – не надо меня перебивать, пока я решился всё сказать начистоту. Я знаю, что ты была в машине с родителями, не спрашивай, как я узнал, но я злился. Всё то время, что я знаю, злился на тебя. Даже сам не знаю из-за чего. Ты ведь не виновата. Но, чёрт, ты никогда ничего не говорила, ни о чем мне не рассказывала и сейчас тоже. Я ничего не знаю о родной сестре и начинаю опять злиться, но не на тебя, а на себя, ибо я виноват в том, что с тобой сейчас твориться. Если бы я ещё тогда тебя разговорил, но нет, я струсил, потом злился, а сейчас уже ничего не могу исправить. Я прекрасно это понимаю. Но, Катюш, ты моя сестра, я люблю тебя. Знаю, я никогда этого не говорил и не показывал, но это правда. Я люблю тебя и всегда буду на твоей стороне.

Он замолчал, а я просто сидела и смотрела на брата. Я так хотела сказать, что он ни в чём не виноват, что я сама. Если бы я могла сейчас ему сказать, как он мне нужен. Только сейчас я поняла, что он всегда был мне нужен, что тогда, что сейчас. Если бы мой голос ко мне вернулся, тогда бы я рассказала ему, доверилась, но его нет. Я сжала руку Антона, пытаясь сказать всё, что думаю, что чувствую. Я не знала, что нужно делать, поэтому просто уткнулась носом в шею брата.

Он немного поморщился от боли, а я дала ему подзатыльник. Драться меньше будет.

– Кать? Я есть хочу.

И всё-таки мои родственники идиоты. Спустившись на кухню, я достала ужин и начала его разогревать на плите.

– Что это? – Антон жестом показал на мою руку, где висела та самая подаренная когда-то Волковым подвеска. Я пожала плечами. А я что? Я ничего не знаю, нашла и всё. Просто я хотела убедиться, что крыша у меня не поехала основательно и мне не нужен на самом деле психиатр. Я нашла ту самую книгу-тайник и достала оттуда коробочку с подвеской. Это ведь всё-таки подарок на память. Тем более, сомневаюсь, что он помнит о нём вообще. Даже если увидит, не узнает. – А по-моему это последний подарок Андрея. Не смотри на меня так. Вот только если ты вспомнила, где он находится, значит и вспомнила всё остальное? – я опустила голову, упорно помешивая картошку в сковороде. – Кать, кивни.

Я кивнула, он ведь теперь не отстанет от меня. Заботливый стал, гадёныш.

– Не стоит он того. Мы с ним с детства дружим и он мой лучший друг, но серьёзно, он того не стоит. Я, конечно, против него ничего не имею, но он изменился, очень сильно. Стал, как ты выражалась, «конченным мудаком», – я опять неопределенно пожала плечами. Знала я это всё, но пыталась найти в нём того Андрея. Да, и скажи это идиотским чувствам, которые не хотели слушать мозги.

Я поставила перед Антоном тарелку с ужином и пошла наверх. Было только шесть часов, но я так вымоталась за сегодня, что решила просто полежать на кровати. Правда, своё ложе мне теперь приходится делить с Бродягой, которому, видите ли, холодно на полу. Я лежала на боку, а Бродяга рядом. По привычке я начала его гладить и закрыла глаза.

Сон не шёл, а вот собственная собака ушла от меня, услышав голос дедушки. Антон прав, Андрей козёл, который не стоит того, чтобы я из-за него убивалась, но не могу я просто взять и отказаться от чувств. Хочу, но не могу. Тем более, я прекрасно знаю, что больше мне никто не может понравиться. Ведь был гитарист, хотя почему был, есть. До сих пор надоедает, но я не воспринимаю его вообще никак. Был Костров с поцелуем, но если подумать, то и к нему я вообще ничего не чувствую, а вот у Андрея получается зажечь во мне искру. Раньше я на него кричала, а сейчас либо просто смотрю на него, либо кидаю всё подряд, ведь просто пройти мимо и не съязвить он не может. Но так хочется высказать ему всё, что накипело за долгое время, но, нет, я не могу. Пусть пока всё будет так, а на концерте Лилька что-нибудь придумает на свадьбе у Аньки и Артёма, которая назначена на двадцать девятое число сего месяца. Она сама так сказала, ибо ей надоели мои вздохи, ахи, и »взгляды, как у Бродяги, когда он жрать просит».

Глаза начали закрываться сами собой, а Морфей по собственной воле начал забирать меня к себе. Сон – единственное лекарство от ненужных мыслей.

Глава 15