Ледяное сердце

– Ты только наполовину человек, помни об этом! – воскликнул он как-то раздосадовано, а потом продолжил уже мягче и со странной грустью в голосе. – Ты хочешь делать микстуры и копать коренья, как настоящая веда, ты хочешь лечить людей и мечтаешь об этом, но ты знаешь правды. Ты не понимаешь простой истины, что ни в одном городе, ни в одном селении среди людей ты никогда не будешь человеком. И до тех пор, пока твой дар будет полезен, люди будут ненавидеть тебя молча и платить серебром за твои микстуры. Но наступит день, любой день – корабль с юга принесёт болезнь или падёт стадо коров, вода уйдёт из колодца или случится неурожай – и твой дом запылает первым. Тебя поймают, обвинят в колдовстве и сожгут. К слову о лицемерии. Ты считаешь себя человеком и защищаешь людей напрасно. Им не нужна твоя защита, равно как и ты сама.

Она набрала воздуха в лёгкие и на выдохе так, чтобы её голос не дрожал, ответила:

– Вы спросили меня, о чём я мечтаю? Так вот – я мечтаю о том, чтобы однажды у меня был свой дом, любой, пусть маленький, пусть даже всего из одной комнаты. Но чтобы он был мой. И чтобы никто не указывал мне, кто я. Вот о чём я на самом деле мечтаю!

Резкий порыв ветра распахнул окно, заставив колебаться пламя свечей и, отбросив портьеру, щедро плеснул водой на пол.

Кайя вздрогнула.

– Вот видишь, что бывает, когда просто говоришь правду, – голос Эйгера зазвучал неожиданно мягко.

Он закрыл створку, и свечи, потанцевав трепетный танец, снова успокоились.

– Айяарры не врут своим. Потому мы ощущаем друг друга, как себя, иногда нам даже не нужно слов, чтобы что-то выразить, мы просто касаемся друг друга через свою связь с Источником. И ощущаем радость или боль, восторг, печаль, любовь, – он подошёл и опёрся на спинку её стула, стоя за спиной. – Поднеси руку к пламени свечи, и ты почувствуешь тепло, вот также мы чувствуем друг друга…

Он наклонился к её уху и произнёс тише:

– …жаль, что я не могу вот так же чувствовать тебя…

От страха и от его внезапной близости сердце у Кайи ушло в пятки. Эйгер отстранился, и в этот момент в зал вошла Гарза. Она приблизилась к хозяину и произнесла что-то очень тихо, он кивнул и вышел за служанкой, бросив на ходу:

– Жду тебя завтра, маленькая веда. В это же время.

Глава 17. И кое-что о ведах

– Расскажи о своей матери, – велел Эйгер после сдержанного приветствия.

В это утро он был непривычно молчалив. Когда Гарза привела Кайю в обеденный зал, хозяина замка за столом ещё не было. Он пришёл немного позже, отодвинул кресло и сел спиной к камину. Кроме приветствия больше ничего не произнёс. Стрелка часов медленно двигалась по кругу, и маятник покачивал девочку на полумесяце, а Кайя едва могла усидеть на месте. Сегодня она очень надеялась на то, что Эйгер, как и в прошлые разы, уйдёт раньше, оставив её одну. Потому что ей нужно было остаться одной. Ненадолго.

Этой ночью во сне она снова бродила по замку. Она снова была полосатой кошкой. И сегодня она даже придумала ей имя – Ра́йда. Райда – это надежда.

Помоги мне выбраться отсюда! Как мне открыть дверь?

Она шла обычным путём, тем самым, каким ходила в обеденный зал, а затем, легко вспрыгнув на подоконник, обошла по карнизу комнату снаружи и забралась в маленькое слуховое окно, оказавшись за боковой дверью обеденного зала, той, в которую обычно уходила Гарза. А дальше по лестнице вниз спустилась на один пролёт и оказалась у развилки: один коридор налево, второй – направо, прямо в стене – ниша с деревянной дверью, внизу – щель, в которую она и пробралась.

В маленькой комнате было темно, но она всё видела прекрасно. На стенах висели ключи. Много ключей. Возможно, от всех дверей в замке…

Но эта дверь заперта? Как мне сюда попасть?

Райда вернулась обратно и вспрыгнула на каменный фриз, украшающий коридор на высоте человеческого плеча – там, в углублении, в камне Гарза и прятала ключ от этой двери.

– Что? – Кайя вздрогнула от его вопроса.

– Расскажи о своей матери.

– Мне нечего рассказать, я совсем её не помню, милорд, – поспешно ответила Кайя.

– Ну отец же тебе что-то о ней рассказывал? – спросил он настойчиво.

– Совсем мало. Только то, что она была доброй, и я на неё похожа. И ещё он очень сильно её любил.

– Ты сильно на неё похожа?

– Да, милорд.

– Ничего удивительного в том, что ты появилась на свет!

Кайя метнула короткий взгляд в его сторону.

Что это значит?

И тут же отвела глаза – как и всегда, тёмная маска, за которой не видно выражения лица, чёрные волосы спадают на плечи, перчатка…

Что за этой маской?

Почему-то сейчас ей впервые подумалось о том, каково оно – его настоящее лицо? Ей бы хотелось его увидеть. Но мысль эта была пугающей.

– Ты удивлена?

– Я не поняла, милорд, что вы хотели этим сказать.

– Я хотел сказать, – терпеливо объяснил он, – что если ты сильно похожа на свою мать, то она, видимо, была очень красива, и мне понятно, почему генерал Альба не смог устоять. И мне даже жаль его… в некотором смысле.