Ледяное сердце

Кайя вошла тихо, осторожно ступая следом за Гарзой. Служанка, гремя ключами, исчезла в боковой двери, оставив её наедине с Эйгером.

– Ну, здравствуй, маленькая веда, – раздался его голос из полумрака.

– Доброе утро, милорд, – ответила Кайя тихо.

Вчера появилась портниха и принесла новое платье, подогнала его быстро по фигуре, дала ленты и шпильки, сняла мерки с ног. Молчаливая седовласая женщина с атласной подушечкой на запястье, из которой торчало множество булавок, не смотрела ей в глаза. За все время ничего не произнесла, только поздоровалась и попрощалась. Но Кайя была не против – пусть уж лучше её ненавидят молча. Зато сегодня к завтраку она выглядела как настоящая леди. Хотя платье и было простым, шитым, видимо, для кого-то другого, но оно было новым и чистым, и Кайю это устраивало. Она даже причёску сделала, уложив волосы валиком и заколов шпильками, и очень надеялась, что у хозяина замка больше не будет поводов издеваться над ней.

Кайя села на край стула, выпрямившись и сложив руки на коленях, надеясь, что завтрак не сильно затянется. Ночью она долго ворочалась, обдумывая, что же ей делать дальше, и пришла к мысли – что бы ни сказал ей Эйгер, она будет молчать, соглашаться, терпеть и не перечить. Ей нужно как-то выпросить у него возможность выходить из своей комнаты.

А потом с ней случилось странное. Засыпая, она почему-то мысленно снова оказалась в подвале, в том самом, где её держал Дитамар. Только в этот раз она не была собой. Она была серой полосатой кошкой. Прошлась по коридору, наводя ужас на полчища крыс, вспрыгнула на окно, выбралась наружу и, пройдя по карнизу, поднялась вверх. Прошла по стене к башне и снова по карнизу к дереву, по нему – вверх на подоконник. Она шла, петляя и пробираясь по крошащимся углублениям каменной кладки, ступая мягкими лапами по покрытой мхом черепице и горгульям водосточных желобов, пока не оказалась у окна, за которым была её спальня.

Я покажу тебе путь. Как выбраться отсюда…

Проснувшись, Кайя долго сидела на кровати, вспоминая этот очень странный сон. А может, это был и не сон, а виденье, но теперь, благодаря ему, она знала дорогу из своей комнаты к маленькому окну над подвалом в самой северной башне. За ним росло корявое старое дерево, а чуть дальше начинался склон горы. И если ей повезёт, то она сможет через это окно, пробраться по ветке и спуститься вниз, а затем вверх по камням, по склону, покрытому редкими зарослями дерезы и барбариса, к лесу, что виднелся поодаль. Лес её укроет. Спрячет и поможет.

Она убежит. Теперь она знала, как. Осталось только украсть ключ от двери или убедить Эйгера её не запирать.

– Ты выглядишь лучше. Выпей вина, – голос хозяина замка сегодня был вполне мирным, не гремел так, что дрожали стёкла, и Кайя, ободрённая своим новым планом, решила быть как можно более кроткой, чтобы его не раздражать.

– Спасибо, милорд, я не хочу.

– Почему? Тебе не понравилось вино? У нас в погребах найдётся другое, есть даже из Шерба, тебе оно должно быть знакомо.

– Спасибо, милорд, но не нужно.

– Так почему нет? Я бы хотел продолжить наш вчерашний разговор о чести, и в этом деле, я думаю, без вина мы не обойдёмся.

– Я… просто не хочу вина, милорд.

…быть покладистой, скромной, не перечить…

У неё снова задрожали руки.

– Боишься сказать лишнего, да?

– Нет, милорд.

– Что «нет милорд»? Не боишься?

– Нет, милорд, я просто не хочу вина, вернее, я не пью вино по утрам. Но если вы настаиваете, я, конечно, выпью, – и она взяла бокал и пригубила.

– Опять ты мне врёшь, маленькая веда! – в голосе его послышались грозовые ноты. – Но ладно, будь по-твоему, обойдёмся для начала без вина. Так какую интересную историю ты мне расскажешь сегодня?

Какую она может рассказать историю?

Историю она, конечно, не придумала. И у неё так дрожали руки и сбивался голос, что рассказчик из неё и так вышел бы никудышный. Да и разве ему будут интересны её истории?

– Простите, милорд, но у меня нет интересных историй. Моя жизнь не была богата событиями, я выросла в Обители и до этой осени жила там, – она взглянула на него искоса, мельком.

Эйгер сидел, откинувшись в кресле, и выглядел иначе, чем вчера: тёмный камзол, под которым виднелся жилет с серебряным шитьём и рядами пуговиц, рубашка из чёрного шёлка и шейный платок, заколотый булавкой. И даже волосы не торчали жуткими космами, а были уложены локонами. Совсем как у вельмож из Рокны. И он был похож на вельможу…

Если бы не маска на лице.

Левая рука в перчатке покоилась на подлокотнике кресла, а правой он держал нож, постукивая его рукояткой по столу.

– О чём же тогда поговорим? – в его голосе послышалась скрытая усмешка. – Хм… А о чём говорят с девушками? Может быть давай, поговорим о мечтах?

– О мечтах?

– Да, о мечтах. Ты же знаешь, что такое мечты?..

Странный вопрос. И сбивающий с толку.

– Ты так удивилась, будто мечты – это что-то неприличное! Разве ты ни о чём не мечтала? Девушкам это свойственно.

– Да, милорд.

– Так о чём?