Ледяное сердце герцога

— Если у меня будет плохо получаться, смогу я опять работать швеей?

Директор засмеялся:

— Что бы ты сказала, если бы наш славный герцог бросил все и вместо того, чтобы защищать землю, пошел пасти гусей?

— Я была бы счастлива, — тихо вздохнула девушка.

Собеседник не разобрал ее слов.

— Хорошо! Мы заключим временный контракт, а когда убедишься, что ты прекрасная королева эльфов, продлим его на пять лет. Договорились?

На репетиции ушло дней пять. Милтина обладала великолепной музыкальной памятью, двигаться на сцене ей почти не приходилось, она либо прямая, как свеча, в просторном белом одеянии и сияющей короне стояла на возвышении, либо ее носили в изящном паланкине актеры, изображающие подданных. Остальные роли были разучены раньше, автор не оставлял надежд поставить оперу на сцене — загодя изготовили декорации, костюмы, разучили партии оркестра и певцов.

Премьера наделала много шума в городе. Театральные кассы осаждали толпы. Недорогие билеты разлетались мгновенно. Ложи, выкупленные заранее, заполнялись на каждом спектакле. Милтина скоро привыкла к овациям и цветам. Она, не теряя величественности, которой ее научили, выходила на поклон раз, другой, третий, слегка приседала в реверансе и чуть наклоняла голову в знак благодарности. Если бы только догадывались подскакивающие при ее появлении со своих кресел люди, что аплодируют деревенской девочке, волею случая заброшенной на сцену!

Иногда юная певица представляла, что в герцогской ложе, где обычно присутствовали леди Эдуан с матерью, их знакомые и родственники, однажды появится Громм. Как бы она пела для него! Для него одного. Эта мечта оставалась лишь игрой воображения, слишком редко герцог приезжал в Эду, а заманить его в театр до сих пор не удавалось даже матери. Юная актриса вспоминала, как слушал ее Громм тогда в кабинете, и не могла поверить, что этот человек не любит музыку. Однако артисты театра в один голос утверждали, что герцог, если и бывал на спектаклях, то по приглашению короля в Колуи.

Со временем Милтина не только смирилась с тем, что возлюбленный никогда больше не услышит ее, не будет наслаждаться триумфом несостоявшегося менестреля, но даже радовалась этому. Слишком было бы мучительно видеть его равнодушное лицо. Минутная слабость, которую позволил себе Громм, давно забыта, актриса в роли эльфийской королевы в его глазах ничем не лучше подростка, раненного когтями орлана.

Не для того Милтина бежала из замка, чтобы помнить о герцоге. Она всей душой надеялась забыть его, но ничего не получалось. Мысль о том, что кто-то в ее думах и сердце сможет заменить Эдуана, не приходила в голову. Юная актриса пряталась от досаждавших поклонников. Переодевалась после спектакля в простую одежду, глубоко надвигала капюшон и шла к себе на квартиру без провожатых. Никто не догадывался, что великолепная оперная дива прячется среди неприметных тружениц театра: костюмеров, декораторов, уборщиц.

Тот вечер в доме герцогини Эдуан, где артистам пришлось выступать в честь помолвки Громма Эдуана и Луззи Стоун, был для юной актрисы настоящей пыткой. Милтина почти не помнила, как пела. Ей рассказали, что выступила она хорошо, зрители остались довольны, а вот почему ушел герцог, никто не мог объяснить. Девушка не спала всю ночь. Она уговаривала себя — это хорошо, что Эдуан женится, ей проще будет погасить свои чувства. Надежды нет и сейчас, но когда любимый станет несвободен, самые дерзкие проблески ее угаснут окончательно.

Милтина не обижалась на судьбу, которая была благосклонна к ней. Могла ли дочь лесника, оставшаяся в двенадцать лет сиротой, мечтать о музыке, главных ролях, аплодисментах и поклонниках? Что еще нужно? Почему бедное девичье сердце не уймется, а образ красавца Громма вновь и вновь возникает перед мысленным взором? Вглядываясь в звездное небо за окном, Милтина искала ответ — как преодолеть это наваждение, как освободиться от безнадежной любви?

Когда забрезжил рассвет, собралась в храм на исповедь. Девушка однажды рассказывала отцу Илларию о своей беде, не называя имени возлюбленного. Священник обещал молиться за прихожанку, просить для нее Божией помощи. Быть может, он забыл? Наверное, нужна епитимия.

Целый день Милтина была сама не своя. Как не провалила роль, удивительно. Хотя поклонники восхищенно замирали, слушая арии эльфийской королевы, а лишь смолкал ее голос, неистово аплодировали, дирижер после спектакля сделал певице замечание. Где-то вступила не в такт, где-то не соблюдала ритм. Девушка виновато склонила голову, выслушала упреки, но мысли ее были далеко. Как она объяснит священнику свое неразумное поведение? Ведь однажды они говорили о том, что нельзя кумиром делать человека, пусть и высокородного, достойнейшего из всех. Если Богу не угодно соединить их судьбы, лучшее, что можно сделать, — возблагодарить Господа за промысел и смириться. Понимая это умом, Милтина не принимала сердцем. Вера и надежда выступают на стороне любви, а против нее бессильны.