Ледяной демон

«Держись от них подальше. Они могут тебе навредить… по ошибке».

Волк потерся плечом о плечо Торака, выбив из парки облачко белой меловой пыли. Чихнул.

«Но они охотились на тебя и сестру по стае».

«Да, но…»

Волк слегка прикусил плечо Торака:

«Волк охраняет Большого Бесхвостого и сестру по стае».

Торак вздохнул. Попробовал снова. Волк не понимал, он не мог понять, почему так важно то, что Белые Бесхвостые опасны. Если они охотятся на его стаю, он должен рисковать жизнью, чтобы всех спасти. Все просто.

Волк легонько укусил Торака за подбородок:

«Ты грустный уже много Света и Темноты».

«Да».

«Почему?»

Торак заколебался.

«Лесу больно. Мне от этого… плохо».

«Почему?»

Как описать Волку блуждание в деревьях?

Однажды Торак блуждал в теле орла. Волк был тогда с ним, но Торак не знал, понял ли брат по стае, что происходит. Если бы Волк мог понять, что душа-имя и душа племени Торака была внутри того орла, что он летал, как птица, пока душа мира оставалась в беспомощном теле, которое все это время лежало на земле.

«Это началось на холодных землях, где не растут деревья, – начал Торак. – Я летал внутри орла».

Волк снова потерся о его плечо.

«Однажды я… я был деревом. Теперь много деревьев не дышат. Их искусал Большой Яркий Зверь, Который Больно Кусается, он пришел Сверху».

Волк, поскуливая, начал ходить вокруг Торака. Он ничего не понимал и подергивал ушами в сторону берез.

«Но эти деревья живы».

Видя замешательство на любимой мохнатой морде, Торак сдался. Он не знал – Волк хочет, чтобы ему стало легче, или действительно не понимает? Между ними всегда была эта дистанция, потому что Волк был волком, а он – человеком. От этого ему стало так одиноко, как никогда прежде.

А еще он с новой силой осознал, насколько невыполнима их задача. До священной рощи предстояло пройти долгий путь через Лес, в котором на каждом шагу можно было столкнуться с Избранными, с демонами и Сдирающими Кожу. И они еще даже не начали поиски четырех камней для наконечников и не знали, как провести обряд. А после сумерек наступит первая ночь темной луны.

– Волк понял? – спросила Ренн.

– Я так не думаю.

– Ты предупредил его о ловушке?

– Он умеет обходить ловушки, – с уверенностью, которой на самом деле не чувствовал, ответил Торак.

Волк называл капканы и ловушки «Ветки, Которые Кусаются». У него был такой острый нюх, что он мог почуять ловушку в соседней долине. Конечно, он знал, как обойти ловушку с китовым усом. Как иначе?

– Я много об этом думала, – тихо сказала Ренн и принялась покусывать нижнюю губу.

Она всегда так делала, когда собиралась рассказать Тораку то, что давно должна была рассказать. Это было столь трогательно, что Торак не сдержал улыбку.

– О чем? – спросил он.

Ренн втянула воздух сквозь зубы и, выдохнув, ответила:

– Думаю, я знаю, кто оставил ту ловушку.

* * *

– Наигинн жив? – переспросил Торак и затряс головой, пытаясь усвоить услышанное. – Но… как такое может быть? Мы слышали, как он кричал…

Ренн стало гораздо легче, оттого что Торак не упрекал ее в том, что не рассказала раньше. Он лишь недоверчиво слушал и щурил серые глаза, как будто приглядывался к следам на снегу.

– По-другому появление той ловушки не объяснить, – стояла на своем Ренн.

Торак неохотно кивнул.

– Да, и люди Глубокого Леса, конечно, со странностями, но медведей не убивают. – Он немного помолчал и продолжил: – Знаешь, о чем вот сейчас подумал? Прошлым летом, когда Наигинн был поблизости, у меня чесался шрам на предплечье. И твой шрам на руке тоже. Тогда, если он жив, почему они сейчас не чешутся?

– Я не знаю.

Поднялся ветер, застонали сосны, небо стало тяжелым от снега.

В глубине души Ренн немного надеялась, что Торак не примет всерьез ее подозрения или объяснит, почему Наигинн не мог остаться в живых. Ей даже жутковато стало, оттого что он сразу признал: это похоже на правду.

Прошлым летом Наигинн хитростью пленил ее. Чтобы получить желаемое, он бы искалечил ее так же легко, как потрошил рыбу. Ренн мысленно представила красивое бесчувственное лицо и пустой взгляд ледяного демона.

Торак провел большим пальцем по нижней губе Ренн. Казалось, все его сомнения и опасения ушли, и теперь он наслаждался моментом.

– Ты как будто… доволен, – сказала Ренн.

Торак посмотрел ей в глаза:

– Я так и не смог поквитаться с ним за то, как он с тобой обращался. Теперь, когда встречу, изобью до смерти.

– Ты этого не сделаешь! Не забывай, вы…

– Мы сородичи, я не забыл. Но меня всегда бесило, что мы не можем с ним даже подраться.

– Вот пусть так все и остается!

Торак хмыкнул, давая понять, что он об этом думает, и спросил:

– Но что он делает в Глубоком Лесу?

– Помнишь, как он любил высасывать все из голов?

– Ты сейчас о том Дереве Смерти?

– Я думаю, он посылает Сдирающих Кожу на поиски того, что ему нужно. Но почему Избранные его не остановят?

– Однажды он сказал, что, когда был мальчиком, его какое-то время воспитывали Зубры и Лебеди. Возможно, они даже не знают, кто он на самом деле.

Ренн кивнула:

– Теперь понятно, почему парень из края, где не растут деревья, хорошо ориентируется в Лесу.

– Но не так хорошо, как мы, – прорычал Торак.