Ледяной город

Джулия испугалась, что сейчас ее станут насиловать. Нет, хуже! Больше всего она боялась разоблачения.

— В полиции, там меня называют Царь. Я с ними не спорю. Такое имя хорошее, да? Ты меня можешь называть этим именем.

Он сгреб обе ее руки в свою. Она стала задыхаться. Один из байкеров положил ей руку на грудь и с силой сдавил. Она вскрикнула от боли и попыталась сопротивляться. Царь нащупал свободной рукой трубу поменьше и похолоднее, приложил обе ее руки к этой трубе и велел, чтобы она так их и держала. Джулия повиновалась. Русский повернулся к ней спиной.

— А теперь, Хитер Бантри, — сказал он, — мы будем посмотреть. На тебя мы будем посмотреть.

— Что-то не так? Что я такого сделала?

— Ты не говоришь.

На ее запястье защелкнулся наручник. Он завел вторую ее руку под трубу с другой стороны и тоже надел на нее наручник — теперь она была прикована к трубе. Он щелкнул выключателем и вырубил верхний свет.

Девушка осталась во тьме с тремя громилами.

Русский стоял за ее спиной, тяжело дышал и легонько пробегал верх и вниз пальцами по ее позвоночнику. Он придвинулся ближе, медленно и почти нежно провел тыльной стороной руки по ее лицу и шее, но скользящее прикосновение его ногтей показалось ей острее бритвы. Один из байкеров протянул руку и взял прядь ее волос. Она вскрикнула. Трое мужчин негромко рассмеялись.

— Это совсем ничего, — со скрытой угрозой произнес Царь. — Это только для тебя начинается.

Потом он открыл дверь, неясно мелькнул блеклый свет, и они оставили ее одну в темноте.

У девушки подкосились ноги, она повисла на трубе и стала молить Бога о том, чтобы он не дал ей вскорости умереть жуткой смертью. Она была почти уверена, что это — конец. Кто теперь мог ее спасти? Селвин? Селвин!

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

ВТОРНИК, 18 ЯНВАРЯ

Широко зевнув, сержант-детектив Эмиль Санк-Марс потянулся в вертящемся кресле, развел руки в стороны, расправил плечи и потер усталые глаза. Он уже сильно вымотался, но ему еще надо было побыть в участке перед долгой дорогой домой. В то утро он приехал на работу без малого в семь утра, а теперь было уже за полночь. Поэтому он позволил себе то, что делал очень редко, — положил голову на согнутую в локте руку и закрыл глаза. Господи, как хорошо хоть немного покемарить!

По его представлениям, они успешно продвигались в нескольких направлениях. У него был номер телефона мнимой Хитер Бантри, по которому без труда определили ее адрес. Девушки не было дома весь день, и это его немного тревожило. Он надеялся, что ее не спугнул поставленный у ее дома полицейский. Санк-Марс решил не появляться у нее в квартире, пока не выяснит, где она и что с ней. Квартира Акопа Артиняна прослушивалась, и он отнюдь не исключал, что и в ее жилье могут стоять жучки. Поэтому вторжение к ней домой полицейских могло существенно осложнить ее и без того непростое положение.

Билл Мэтерз получил номерной знак «Q45», но компьютерная база данных выдала очень странный результат. Номер оказался фальшивым, а в распечатке были указаны несуществующие имя и адрес. Теперь версия о руке ЦРУ звучала не так фантастично, как раньше. Учитывая утечку информации из системы безопасности управления, Санк-Марс посчитал невозможным дать дорожной полиции ориентировку на эту машину. Он опасался, что его источник узнает об этом раньше, чем она дойдет до полицейских. Ему совсем не хотелось, чтобы его осведомитель глубже залез в нору. Санк-Марс решил, что будет лучше поговорить с несколькими полицейскими, которым он доверял, чтобы они попытались найти эту машину.

Плохо было то, что он всыпал Мэтерзу по первое число. Бедный парень светился от счастья, докладывая ему, что достал номер машины, да и сам Санк-Марс был этим очень доволен. Пробить этот номер было делом полицейской рутины, но тут-то Мэтерз и прокололся. Он стал пробивать номер по обычным каналам и, что еще хуже, упомянул его на полицейской частоте. Он просто не знал, что обычные каналы небезопасны. В результате блестящая возможность могла быть упущена.

И тем не менее, опустив голову на согнутый локоть в пустой комнате полицейского участка, детектив думал о том, что они уже близки к разгадке тайны, окружавшей его источник.

Что же касается остального, здесь им предстоит еще проделать немалый путь. Об этом русском, о котором говорил Джим Коутес, — так называемом Царе, они практически ничего не знали, он мог сейчас находиться в любом уголке планеты. Андре Лапьер рвал и метал, потому что был отстранен от работы. Жиль Бобьен переживал, что сфера его деятельности была существенно ограничена, и все внимание уделял ужесточению формальностей и проверок в управлении. Женщины, работавшие в секретариате, постоянно ощущали на себе пристальное внимание Трамбле, продолжавшего проводить свое расследование. Сети были расставлены повсюду, но крупная рыба пока обходила их стороной.

Вместе с тем теперь его свободу никто не ограничивал. А это уже само по себе было немало.