Ледяной улей

Затормозив боком, он обдал Ульяну ледяной крошкой из-под коньков и снова захохотал. Вот же дурачок! Ульяна замахнулась и шлёпнула его по голени, но кузен не упал – двухметровую махину не так-то просто сбить с ног. Блеснув белоснежными зубами, Харри протянул Ульяне руку и помог подняться.

На его щеках играл румянец. Из-под абрикосовой шапки с помпоном торчали лихие светлые кудри. С пухлых губ, не в пример Ульяниным ниточкам, не сходила улыбка. Похоже, Харри тут нравилось. Впрочем, брось его в жерло вулкана – он и там найдёт повод для радости: «Вау, как тут тепло, и лава прикольно булькает!». Такая натура.

Обхватив кузена за талию, Ульяна велела тащить себя к берегу. Туда, где высилась башня бревенчатого терема с золотым флюгером в виде танцующей девушки. Сейчас он крутился, как сумасшедший, и рассыпал солнечные блики. Ульяна натянула шарф на нос и прижалась к широкой спине Харри, пытаясь защититься от ветра. Оставалось надеяться, что такие бураны тут не каждый день. А иначе к трём слоям одежды придётся добавить балаклаву.

– Теперь всё ясно, Харитоша, – пробурчала Ульяна. – Затащил меня в санаторий под предлогом помощи, а на самом деле – чтоб спортом мучить. Коварно, коварно.

– Во-первых, ретрит, – поправил Харри. – «Санаторий» – это что-то на дедовском. А во-вторых, будешь звать меня Харитошей, отомщу Ульяшей. Поняла?

– Ага, поняла. Затащил, значит, Харитоша свою Ульяшу в эту здравницу, – она фыркнула из-под шарфа. – Обещал отдых, покой и всё такое. Моргнуть не успела, как уже на коньках. Что дальше, горные лыжи? Заплыв в проруби? Твой любимый биатлон? Я же ненавижу всё это!

Харри развернулся и со всей суровостью, на какую были способны его анимешные синие глазищи, уставился сверху-вниз.

– Ты знаешь, зачем мы здесь. Я действительно хочу помочь. Так что давай без этой твоей иронии.

Мелкий снежок, прилетевший с ветром, колол глаза, и изнутри тоже что-то кольнуло. Не иначе, совесть. Харри очень редко прибегал к серьёзной интонации, а когда это всё-таки случалось, Ульяна понимала: довела. Чтобы кузен поскорее вернулся в привычное жизнерадостное состояние, она легонько хлопнула его по плечу и скривила рот в подобии улыбки.

– Да знаю я, знаю. Просто не могу поверить, что ты ради меня попёрся на край света.

– Так-то лучше. – Харри удовлетворённо кивнул. – А спорт, кстати, реально действенная штука. Им даже от депрессии лечат. Вот ты говоришь «ненавижу», а сама даже не пробовала, – кузен вздёрнул подбородок. – Вот чую, коньки – твоя стихия. Ты ляпнулась-то всего раза три, для новичка совсем неплохо. А ну-ка, испытай себя ещё разок!

– Только не…

Сверкнув улыбкой, Харри толкнул Ульяну – вроде несильно, но ей хватило, чтобы почувствовать себя шаром для боулинга.

– Фонариками, фонариками, как показывал! – прокричал кузен в спину.

Да какие там фонарики! Шатаясь вперёд-назад, она понеслась по озеру, а потом боком завалилась на лёд. В этот раз было больно – удар пришёлся на локоть. Ульяна сморщилась и зашипела.

– Зараза!

– Упс. Извини. – Харри прикрыл рот рукавицей, что не помешало ему свободной рукой достать телефон и сделать пару кадров. – Живописно лежишь, можно принять за нерпу.

– Надеюсь, мой домик готов и в нём есть все удобства. А у тебя – тубзик на улице, – потирая локоть, пробурчала Ульяна.

– Вот же дурышка, мы будем жить вместе. Мне не так много дают карманных денег, чтобы снимать каждому отдельный дом.

…В ретрит «Танец духа» Ульяна и Харри прибыли на два часа раньше заселения: таксист мчал по обледенелым дорогам, словно за ним гнались, и никакие замечания на него не действовали. А обратно, как показалось Ульяне, он рванул ешё быстрее. Захлопнув дверь, она едва успела отскочить в сторону – иначе неадекватный водила расплющил бы ей ноги. Харри послал ему вслед ругательство.

Хозяйка, встретив гостей у домика администрации, протянула поднос с двумя дымящимися кружками. В морозный воздух ворвался запах летних трав, сглаживая впечатление от поездки.

– О, вэлком-дринк! – обрадовался Харри.

– Саган-дайля. – Хозяйка чуть склонила голову, обхваченную, как венком, чёрной косой. – По-научному: рододендрон Адамса. Возвращает бодрость.

От её голоса, глубокого и мелодичного, по телу Ульяны растеклось тепло. От отвара – ещё больше. Сделав пару глотков, она, действительно, почувствовала внутренний подъём. То ли рододендрон сработал, то ли внушение.

Плотную, немного грубую кружку было приятно держать в ладонях. По её выпуклым бокам мчались олени, образуя круг. В рогах одного сохатого запуталось алое солнце, сделанное из кусочка яшмы. Глотнув ещё раз, Ульяна огляделась по сторонам.

Всё тут так и шептало о слиянии с природой: во все стороны разбегались каменистые дорожки, скамьи были выточены из стволов деревьев, а на крыльце позвякивали глиняные колокольчики. На секунду показалось, что где-то здесь, между чистым сугробом и голым кустом, можно найти успокоение. Наконец-то выдохнуть весь тот ядовитый газ, который полгода копился в лёгких.