Ледяной улей

Как она могла перепутать его с другим псом? Ульяна задрожала ещё сильнее. Из глотки вырвались всхлипы, слёзы побежали по щекам. Она чувствовала себя так, будто предала своего питомца. Опять.

– О господи, что случилось? – перед лицом мелькнула шерсть норки, пахнуло морозным мехом, а через секунду на Ульяну уставились встревоженные глаза цвета пасмурного неба. – Ульяна, что с тобой?

– Вы не предупредили о собаке, – холодно сказал Харри. – Ни на сайте, ни в соцсетях о ней ни слова. Если бы мы знали, что у вас тут ризен, не приехали бы.

– У Ульяны кинофобия? – нахмурилась Марина. – Она боится собак?

– Нет, у неё… – кузен замялся.

– Да, немного, – вмешалась Ульяна.

Утерев слёзы шарфом, она поднялась на ноги. За истерику было стыдно, но несильно, всё затопила безнадёга. Дурочка, наивная дурочка. Как она могла думать, что найдёт покой? Ни здесь, ни где-либо ещё, ни сегодня, ни через много лет – не видать ей нормальной жизни. Челюсти стиснулись, двинулись влево-вправо, но Ульяна не стала их разжимать. Если не используешь зубы, чтобы кусать врага, почему бы не стереть их в порошок?

– Жаль, очень жаль. – Марина сочувственно вздохнула. – Если нужно, я попрошу увезти собаку в город.

– Не надо, – выдавила Ульяна. – Как его зовут?

– Её. Это девочка. Агата.

– Она ваша?

– Наша. Здесь на каждой турбазе живут собаки. Вот и у нас, в ретрите, есть свой сторож. Правда, Агаточка охраняет не только территорию, но и душевный покой наших гостей. Слышали про зоотерапию? Агата, можно сказать, наш главный врач.

– Тогда её тем более нельзя отправлять в город, – заметила Ульяна.

– Комфорт каждого гостя для нас превыше всего. Так что… – Марина, не договорив, развела руками.

Ульяна почувствовала, как щёки наливаются жаром. Потупившись, она ещё раз повторила, что собака должна остаться. Марина, посомневавшись, кивнула. А после поманила Ульяну и Харри за собой – мол, хватит стоять на морозе.

Они пошли по тропе, ведущей к одному из бревенчатых одноэтажных домов. Ульяна заметила, что безликий Гришаня, шустро нырнув за угол, кинул в их сторону мрачный взгляд. Решил, наверное, что гостья попалась буйная и с ней будут проблемы.

Двойник Кико как сквозь землю провалился. Если бы не слова Марины, Ульяна решила бы, что увидела призрака.

Глава 2 Мисс Заколка, Кусто, Пирсинг и Отглаженный

Внутри пахло деревом. В небольшой прихожей уже стояли рюкзаки – Ульянин безбрендовый старичок и дольчегаббановский бэкпэк Харри. Открыв дверь в ванную, Марина показала, как включить водонагреватель и не без гордости рассказала про тёплый пол – правда, без возможности регулировать температуру.

– Ну, располагайтесь, не буду мешать. С часу до трёх приходите на обед в столовую. Там же обсудим ваши планы, – напоследок сказала хозяйка.

Повесив куртки в шкаф, Ульяна и Харри вошли в единственную комнату – и словно оказались внутри деревянной шкатулки. Пол, потолок и стены покрывали одинаковые светлые рейки. Мебели было немного: квадратный стол с парой стульев, стойка с электрическим чайником и посудой, кресло, две кровати и тумбочки. Всё выглядело добротным и свежим, будто до Ульяны и Харри в комнате никто никогда не жил.

Над постелями висели большие чёрно-белые фотографии – на них, конечно же, был изображён Байкал. На одном снимке сосна с оголёнными корнями, точно пританцовывая, тянулась к тёмной водяной ряби. На другом изо льда острым клыком торчала скала. Обе фотографии, хоть и понравились Ульяне с художественной точки зрения, вселяли смутное чувство беспокойства. Затем её взгляд скользнул вниз, и в груди запекло.

На полу, между двумя кроватями, распласталась тёмная, с жёлтыми подпалинами шкура. Короткий хвост, вытянутые задние лапы. Голову загораживала постель. Во рту стало сухо, и Ульяна шумно сглотнула. В том, что шкура – не имитация, она не сомневалась. На полу лежало то, что когда-то было медведем. И, судя по размеру, совсем молодым.

Перехватив Ульянин взгляд, Харри шагнул к шкуре.

– Сейчас спрячу.

– Нет. – Ульяна выставила руку.

Мама однажды сказала: «То, что страусы прячут голову в песок – зоологическая байка. А вот люди делают это постоянно, пусть и не в буквальном смысле». Ульяна запомнила, подумав тогда: уж не на неё ли мама намекает? Это было ещё до истории с Кико и даже до того, как в её жизни случилась катастрофа по имени Лев, но Ульяна всегда знала: избегание трудностей – её стихия. Глаза, уши и рот были хорошенько набиты песком, в котором она неоднократно прятала голову.

– Я сама, – сказала Ульяна и направилась к шкуре.

Она не могла ворваться к Марине и прочитать ей лекцию об этичном отношении к животным, ужасах охоты и фур-шейминге, как это сделала бы мама. Но, по крайней мере, Ульяна была в состоянии самостоятельно убрать шкуру в шкаф.

«Вот что я сделаю: при выезде оставлю Марине записку. – Она присела на корточки. – Напишу всё, как есть. Так даже лучше. Разговор точно приведёт к спору, а в письме можно изложить факты. По пунктам, с холодной головой. Попробую убедить её отказаться от меха. Да, так и сделаю!».