Ледяной улей

Притворно улыбнувшись, Нина бросила красноречивый взгляд на Харри. Он приосанился и изобразил, как пафосно стряхивает соринку с плеча.

– Ну я рада, подруга, что себя ты тоже не внесла в список, – хихикнула Жень. – Мы с тобой в одной лодке антимодных лузеров.

Нина набрала воздуха, чтобы возразить, но тут к столу подплыла хозяйка. Зеленоватые глаза Мисс Заколки принялись жадно впитывать детали Марининого наряда: узор платка, витой пояс, серебряное монисто.

Ульяна поймала себя на том, что, как и Нина, неприкрыто разглядывает Марину. В голове откуда ни возьмись всплыл образ мамы: короткая незамысловатая стрижка, очки в немодной оправе, безразмерное худи и штаны, купленные ещё до рождения Ульяны. А ещё взгляд. Совсем другой взгляд. Мама как бы смотрела наружу, повсюду выискивая следы несправедливости, а Марина – вовнутрь, как человек, у которого есть тайна. «В женщине должна быть загадка» – старая присказка шла хозяйке ретрита не хуже алого платья.

У Ульяны засвербело за рёбрами, и она мысленно обозвала себя лукисткой. Она не могла понять, с чего вдруг решила сравнить маму с Мариной. Может, потому что никогда ещё не видела таких женщин? Мамины подруги и учительницы в бывшей школе совсем не походили на роковых красавиц. А Марина словно сошла с красной ковровой дорожки.

Нина, Жень и Стёпа, не попрощавшись, встали из-за стола и потянулись к двери. Проводив их взглядом, Ульяна почувствовала, как опускаются уголки губ. Новые знакомые будто забыли о ней, вот так сразу. Хотя, поспешила успокоить себя Ульяна, ребята, скорее всего, ушли из деликатности – чтобы Марина могла спокойно поговорить с новенькими. А «пока» не сказали просто потому, что на замкнутой территории это бессмысленно. За ужином, а то и раньше, они встретятся снова.

– Ульяна, Харитон, рада, что вы познакомились с остальными гостями. Если не возражаете… – Марина села рядом, положив на стол лист А4 и маркер, – я бы хотела обсудить наши планы.

Ульяна взглянула на бумагу. Там была экселевская табличка с каким-то списком.

– Для начала давайте определимся, у вас будет общая программа или у каждого своя? – спросила хозяйка.

– Общая, – выпалила Ульяна, надеясь, что Харри не надумает бросить её.

Кузен кивнул.

– Замечательно. – Марина вооружилась маркером. – Есть ли у вас пожелания? Может быть, вы о чём-то читали до поездки? Хотели посмотреть что-то конкретное?

Ульяна смутилась. Единственное, о чём она узнала до вылета: запрет на промысел омуля ради восстановления популяции. Да и то не сама прочла, а услышала от мамы.

Харри ответил за обоих:

– Нет, мэм, мы не нахватались спойлеров и готовы удивляться.

Хозяйка одобрительно улыбнулась.

– Отсутствие подготовки – иногда это и есть лучшая подготовка. Значит, мы сосредоточимся не на достопримечательностях, а на работе с сознанием. Не на внешнем, а на внутреннем. Думаю, зоотерапию смело вычёркиваем… – маркер заскрипел по бумаге. – Я бы посоветовала практику молчания, пока однодневную, а там видно будет. Её можно совместить с поездкой к ледяным пещерам. Затем неплохо было бы отправиться на кинхин, медленную прогулку, по Тажеранской степи – очень помогает очистить сознание и сосредоточиться на настоящем моменте. А в качестве кульминации предлагаю ночь в палатке на льду Байкала. Между двух бездн, как я это называю: водной и небесной. – Она вздохнула: то ли мечтательно, то ли меланхолично. – И, конечно, общие медитации на берегу. Они проходят по утрам, до завтрака. На всякий случай уточню, что мы исключаем всякую идеологическую или религиозную составляющую процесса. Всё, что мы здесь практикуем, лишь способ выйти из круговорота навязчивых мыслей. Отправить собственный разум в отпуск.

«Да, это было бы неплохо», – подумала Ульяна.

– Остальное время вы можете провести здесь. Отдохнуть, погулять, пообщаться с другими гостями. Или съездить на Ольхон. Правда, не уверена, что будет свободный хивус, а на машине лучше не рисковать. Всё-таки перволёд, январь, море ещё неспокойно.

– А что, реально можно провалиться? – удивился Харри. – Лёд кажется таким крепким.

– Байкал – не монолит. Есть торосы, трещины, перепады толщины. Плюс на лёд влияют подводные землетрясения и ветер. Не говоря уже об эжинах.

– Это кто-то вроде местных Лохнесских чудовищ? – усмехнулся Харри.

Он явно думал, что Марина опровергнет его шуточное предположение. Улыбнётся, отмахнётся и скажет, что эжинами тут называют метели, полыньи или ещё какие-нибудь природные явления. Но хозяйка ретрита произнесла:

– Почти. Это хозяева местности. – Заметив непонимание в глазах, она пояснила: – Духи.

– А-а, ду-у-ухи. – Харри, не утратив весёлого легкомыслия, пошевелил в воздухе пальцами. – У вас тут, наверно, полно всяких легенд. Расскажете парочку вечером, у костра?

– Обязательно.

Ульяне стало не по себе, и съеденный омуль шевельнулся в желудке. Марина говорила слишком серьёзно и спокойно. Как человек, который точно знает: духи существуют.

Глава 3 Записка под окном

Переступив порог дома, Ульяна достала мобильный и хлопнула себя по лбу.