Ледяные сердца

— На дворе XXI век. У кого-нибудь в Инстаграме должна быть хотя бы одна ваша фотография вдвоем. Или в Фейсбуке, или еще где-нибудь. Я имею в виду, что есть много фотографий Дилана, делающего свою работу в Африке, и много твоих фотографий в различных постановках. Плюс с твоей семьей в Винтервилле. Но не с вами двумя вместе.

— Думаю, мы очень уединенные. И когда мы вместе, нам не до селфи.

— Ну, вы должны. Вы очень фотогеничная пара. — Он достал свой телефон из кармана. — Не возражаете, если я сделаю фото сейчас?

— О Боже, нет. Я выгляжу ужасно. И косметика, должно быть, стерлась с моего лица.

Миллер улыбнулся ей.

— Ты прекрасно выглядишь, Эверли. Всегда.

— Соглашайся, — сказал Дилан, прерывая разговор, чтобы притянуть ее к себе. Он прижался губами к ее волосам, вдыхая ее запах. — Он прав. Было бы здорово получить больше наших фотографий. Я смогу смотреть на них, когда мы будем порознь.

Звучало так, будто он не играл какую-то роль. Но, с другой стороны, она тоже не была уверена, что играет.

Обняв ее за плечи, он легко улыбнулся Миллеру, который с улыбкой нажал кнопку на своем экране.

— Я отправлю тебе ее сообщением, — сказал он Эверли.

— У тебя нет моего номера.

— Нет, но у моей мамы есть. Я возьму его у нее.

Пара, с которой Дилан разговаривал, ушла, пообещав поддерживать связь по поводу его работы. В комнате осталось всего несколько человек, разбросанных по всему залу.

— Нам пора ложиться спать, — пробормотал Дилан, как будто мог почувствовать ее дискомфорт. — Завтра у нас долгий день. — Он помог ей подняться с дивана, его пальцы скользнули по ее руке.

— Во сколько вам нужно уезжать? — спросил Миллер.

— В шесть.

— Ох. Я, наверное, еще буду спать. — Встав, Миллер протянул Дилану руку, а затем нежно поцеловал Эверли в щеку. — Но увидимся на шоу, да?

— Да. — Она улыбнулась ему. — Спасибо, что сделал этот день таким прекрасным.

— Спокойной ночи, Эверли. И удачи на премьере.

Глава 17

В тот момент, когда они переступили порог своей гостевой спальни, она почувствовала, как атмосфера изменилась. В воздухе гудело электричество, как будто даже атомы знали, что Дилан дал ей обещание.

Она услышала, как за ее спиной мягко щелкнула дверь, и, обернувшись, увидела Дилана, прислонившегося к ней с улыбкой на губах.

Ее сердце бешено заколотилось в груди. Это был первый раз с момента их прогулки по территории, когда они были совершенно одни, и первый раз за восемь лет, когда они собирались спать в одной комнате. Но это было не то, что крутилось у нее в голове.

Это было его обещание. И мысль увидеть звезды.

— Ты уверена насчет этого? — спросил он хриплым голосом, как будто мог прочитать ее мысли.

Она с трудом сглотнула.

— Я уверена.

Он кивнул, не сводя с нее своих темных глаз.

— Если ты захочешь остановиться в любой момент, просто скажи. Я обниму тебя, или посплю на полу, или выйду из комнаты. Все, что тебе будет нужно.

Ее грудь сжалась, потому что она могла сказать, что он имел в виду каждое слово.

— Заставь меня увидеть звезды, Дилан.

Он оттолкнулся от двери и направился к ней, и она почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Она почувствовала цитрусовый и сосновый аромат его одеколона, когда он подошел ближе, прежде чем потянулся к молнии ее платья, его пальцы проложили горячий след по ее спине.

Он осторожно перекинул ее волосы через правое плечо, чтобы они не застряли, а затем скользнул пальцами вниз по ее спине, потянув за собачку, пока ткань не поддалась.

Она облегченно выдохнула. Ей нравилось это платье, но дышать ей нравилось больше. Дилан провел руками вверх по ее обнаженной спине, лаская пальцами позвоночник, и облегчение исчезло, сменившись темной, пульсирующей потребностью.

— Без лифчика? — его голос был низким.

— Да.

Он добрался до ее плеч, а затем прижался губами к основанию ее шеи.

— Так нормально?

— Да. — Она попыталась скрыть боль, звучащую в ее голосе. Это было более чем нормально. Это было идеально. Просто скольжение его пальцев и едва заметное прикосновение губ, и она превратилась в желе в его объятиях.

Он просунул руки под тонкие бретельки, которые не давали ее платью упасть, провел ими по ее плечам и вниз по рукам. Лиф платья упал, обнажив ее грудь. Она вышла из него, все еще стоя спиной к Дилану, прекрасно осознавая, что на ней нет ничего, кроме черных кружевных трусиков.

— Иди сюда. — Голос Дилана был сильным. Он держал себя в руках. Она повернулась на цыпочках, как балерина, ее соски затвердели, когда она увидела мрачное выражение его лица.

— Могу я прикоснуться к тебе?

— Пожалуйста.

Уголок его губ дернулся. Он все еще был полностью одет, галстук завязан, пиджак расстегнут. Он шагнул вперед и провел пальцем по ее щеке, оставляя огненный след на ее подбородке, шее, груди.

— Твоя родинка все еще здесь, — пробормотал он, наклоняя голову, чтобы поцеловать единственную родинку над выпуклостью ее груди. — Раньше я фантазировал об этой родинке.

— Это странная вещь для фантазий. — Она потеряла дар речи, когда его губы согрели ее кожу.