Ледовая шхуна. Маниту. Врата Азерота. Самый большой счастливчик

И все же он считал раскаяние бесполезным занятием Что сделано, то сделано, теперь же нужно решать, как жить дальше.

Одевшись, он вздохнул, не желая оставлять здесь Ульрику, но сознавая, что сделает с ней закон, если ее уличат в супружеской неверности. В худшем случае ее выпроводят из города и оставят умирать на льду. По крайней мере, их обоих подвергнут остракизму во всех Восьми Городах, что само по себе является смертью.

Открыв глаза, она нежно улыбнулась ему, внезапно улыбка ее померкла.

— Я ухожу, — прошептал он. — Поговорим позже.

Она села на кровати, меха соскользнули с нее, обнажив грудь. Наклонившись, он поцеловал ее и осторожно снял ее руки со своих плеч, когда она попыталась обнять его.

— Что ты собираешься делать? — спросила она.

— Не знаю, я подумывал о возвращении в Брершилл.

— Янек сровняет твой город с землей, чтобы отыскать нас. Многие погибнут при этом.

— Я знаю. Даст ли он тебе развод?

— Он владеет мной, поскольку я наиболее знатная женщина Фризгальта, поскольку я красива, образованна и богата, — она поежилась. — Он не заинтересован в требовании своих прав. Он даст мне развод, потому что я отказалась лечь с ним в постель.

Что же нам делать? Я смогу обманывать его только пока я буду защищать тебя. Но в любом случае, сомневаюсь, что выдержу это долго.

Она кивнула.

— Я тоже сомневаюсь, — вновь улыбнулась Ульрика, — Но если ты заберешь меня, куда мы отправимся?

— Не знаю. Может быть, в Нью-Йорк. Ты помнишь завещание?

— Да. Нью-Йорк.

— Мы поговорим позже, при первом же удобном случае, — произнес он. — Я должен идти, пока не появились слуги.

До этого ни один из них не вспомнил, что она является собственностью Янека Ульсенна, неважно, что он не заслужил себе права обладать ею. Но теперь, когда Арфлейн собирался уходить, Ульрика взяла его за руку и пылко произнесла:

— Я твоя, несмотря на брачные обязательства. Помни об этом.

Что-то пробормотав, он шагнул к двери и осторожно выскользнул в коридор.

Проходя мимо комнаты Ульсенна, он услышал стон. Новый лорд Фризгальта повернулся в своей постели.

За завтраком они не решались, как и раньше, смотреть друг на друга. Они расположились на противоположных концах стола, усадив между собой Манфреда Рорсейна. Его рука все еще висела на перевязи, но казалось, что он, как обычно, в веселом настроении.

— Полагаю, что дядя еще раньше предлагал вам командовать «Ледовым Духом» в экспедиции к Нью-Йорку?

Арфлейн молча кивнул.

— И вы согласились?

— Почти, — ответил Арфлейн, недовольный присутствием Манфреда.

— А что же вы скажете теперь?

— Я поведу корабль, — сказал Арфлейн, — Необходимо некоторое время, чтобы набрать команду и запастись продовольствием. Возможно, потребуется ремонт. Я хотел бы еще раз взглянуть на карты.

— Я принесу их, — сказал Манфред, косясь на Ульрику, — Как вы относитесь к предстоящему путешествию, кузина?

Она покраснела.

— Это желание моего отца, — просто ответила она.

— Отлично, — Манфред откинулся в кресле, не собираясь уходить. Арфлейн подавил в себе желание поторопить его.

Он попробовал растянуть трапезу в надежде, что Манфред потеряет терпение, но, в конце концов, был вынужден позволить слуге забрать тарелку. Манфред поддерживал легкий разговор, очевидно, не замечая не желания Арфлейна разговаривать. Кончилось это тем, что Ульрика, не в силах терпеть больше, поднялась из-за стола и вышла из комнаты. Арфлейн едва удержался, чтобы не последовать за ней.

Тотчас же после ее ухода Манфред поднялся с кресла.

— Подождите здесь, капитан, я принесу карты.

Интересно, думал Арфлейн, догадывается Манфред, что произошло сегодня ночью. Он был почти уверен, что даже если юноша и догадался, он ничего не расскажет Янеку, которого просто презирал. Но все же, тремя днями раньше, на льду, Манфред удержал его, когда он шагнул за Ульрикой, видимо, решив воспрепятствовать, чтобы он стал между Ульсенном и его женой. Юноша был загадкой для Арфлейна. Иногда он насмехался и пренебрегал традициями, а иногда старался придерживаться их.

Зажав карты здоровой рукой, в комнату вошел Рорсейн. Забрав у него карты, Арфлейн разложил их на столе.