Легенда дьявольского перекрестка

Никто не заметил, как колдунья закатила глаза и устало уронила голову на грудь. Только когда картинка поплыла, распалась на ромбы и серебристые квадраты, чернокнижники разом обратили на нее взоры. Седовласый подхватил сползающее с кресла тело, и принялся хлестать женщину по лицу, приводя ее в чувства. Было очевидно, что он злится по-настоящему: желваки на его щеках заходили вверх-вниз, во взгляде читался гнев. Впрочем, и самообладания он не терял. Едва женщина осмысленно глянула на него, как он, не прибегая к обвинениям и укорам, спросил с нотками подлинного переживания в голосе:

- Как вы?

- Я была неправа, что не послушала вас. Извините.

- Все будет хорошо. Вы восстановите силы. Вы справитесь, - утешал седой мужчина, беря холодные пальцы колдуньи в свои руки.

Картинка развалилась на мелкие кусочки и стала похожа на старинную бледную фреску. Она обвалилась, но ни один из ее обломков не достиг каменного пола, растворившись в воздухе с тихим хрустом битого стекла.

- Эй-эй! А как же история этого придурковатого писаря? - непонятно у кого поинтересовался юноша. - Если честно, мне очень понравилось коротать время, слушая сказки и наблюдая за этими недотепами.

Колдун, скрывавший уродство за капюшоном, откашлялся и сказал:

- Я тоже воспринял память, передавшуюся писарю, поэтому знаю, что ему приснилось.

- А история из его сна? - живо полюбопытствовал худой колдун.

- Ее я тоже знаю. Во сне писарь видел себя мчащимся по сельской дороге, очень узкой и продолжающей сужаться. Ветки стали хватать его за одежды, за волосы, ухватили за сапоги и сдернули с лошади. Далее он увидел себя лежащим у огромного дерева, корни которого не просто удерживали его, а высасывали из него все соки.

- Ну же, - не выдержал юноша со шрамами. - Начинайте уже.

- Хорошо. Вот вам история Виллема Рангера, которого безрассудно любили, но он любил только себя.

Виллем был единственным ребенком в семье, где мама, как и положено, занималось домом, а отец был средней руки кожевником, чьи товары пользовались большим спросом. Родители рано заметили склонности мальчика к грамоте и стремились развить в нем эти способности, считая, что они в любом случае пригодятся ему в будущем. Виллема отдали в приходскую школу по достижению им подходящего возраста, хотя многие родители неразумно затягивают с этим.

Представьте себе, через год они получили первый повод для гордости. Священник, преподававший в школе, пришел к ним в дом, чтобы лично сообщить, что более ничему не может научить Виллема, потому как тот великолепно усвоил весь курс обучения за столь короткий срок. Священник также посоветовал способствовать дальнейшему образованию мальчика. Со своей стороны он составил рекомендательное письмо, с которым Виллема взяли бы в любую школу, главным образом в гимназию при каком-нибудь монастыре.

Подходящая гимназия нашлась неподалеку, и учредивший ее монастырь с готовностью принял нового ученика, придя в восхищение от результатов устной проверки знаний мальчика.

Через полтора года история повторилась, когда выяснилось, что и монастырская школа не может дать Виллему необходимого ему обучения. Дело в том, что он впитывал знания, как высохший лесной мох жадно впитывает дождевую воду. Он никогда не останавливался там, где другие ученики считали себя постигшими суть учебного предмета. После занятий его товарищи были предоставлены сами себе и уделяли все это время играм, а он радостно спешил в библиотеку, получая неимоверное удовольствие от знаний, которыми его вознаграждали книги. Учителя в школе шутили, что Виллему достаточно прикоснуться к обложке толстого фолианта, и его содержание он постигнет без каких-либо дополнительных усилий.

Мальчик вернулся домой и несколько лет помогал отцу в ремесле, сильно этим тяготясь. Нет, он никогда не отлынивал от работы, всегда был готов помочь, и помощь эта исходила от чистого сердца. Вот только душа его по-прежнему требовала знаний, ведь уже полученных ему было недостаточно. Родители ясно видели влечение сына к учебе, справедливо оценивали его талант и недолго совещались, прежде чем отправить Виллема в Штутгарт, в известную гимназию, принадлежащую одному могущественному католическому ордену. Стоимость обучения и проживания складывалась в деньги колоссальные для их провинциального местечка, однако отец и мать с готовностью сделали этот шаг, рассудив, что сами они живут только ради сына.

Виллем произвел неизгладимое впечатление на новых учителей. В дальнейшем он достиг больших успехов в учебе, завел хорошие знакомства и после окончания гимназии отправился покорять Гейдельбергский университет, бывший в ту пору, вне всякого сомнения, величайшим университетом Европы. Вот только родительский капитал таких расходов потянуть не мог.