Легенда дьявольского перекрестка

В висках застучало, и Николаус крепко сдавил лоб, прикрыв глаза. Словно по чьей-то неслышной команде медленно всплывало прошлое. На мгновение ему привиделось широкое лицо старика, сидящего в тени шаткой кибитки. Из его крупного носа черными пучками торчали волосы, на щеках сосуды проступали бледно-фиолетовой сеткой. Цыган скалил желтые зубы и угрожающе потрясал кулаком.

Ошарашенно покрутив головой, юноша признался:

- Похоже, я однажды оскорбил дьявола, отказавшись от сделки с ним.

- Вот эту историю я с удовольствием выслушаю, - воскликнул Малах Га-Мавет, ерзая на стуле и устраиваясь поудобнее.

Глава тридцать третья

- Для меня слово "торжество" всегда ассоциируется с двумя событиями, - приступил к своей исповеди Николаус. - Во-первых, с днем рождения, когда мне непременно дарили книги; во-вторых, с сезонной ярмаркой в Граусбурге.

Традицию проводить ярмарки ввел мой дед, скорее всего не предполагая, что они сыграют важную роль в развитии наших скромных владений. Представьте только, каждую весну и каждую осень у стен Граусбурга собирается большое количество купцов, ремесленников, крестьян, и все что-то продают и покупают, выменивают и заключают сделки на будущее. Порой от стен крепости до границ с землями соседей все вокруг занимает удивительная граусбургская ярмарка с товарами в тысячу наименований и с неповторимыми торговцами.

Сколько себя помню, я души не чаял во всякого рода историях и старался не упустить ничего нового. Без моего присутствия не оставалось ни одно представление бродячих артистов, затаив дыхание, я слушал байки путешественников, читал и перечитывал все книги, до которых мог дотянуться. О, книги! По сей день для меня они остаются лучшими подарками. Я проглатывал их пачками, но они не могут сравниться с живыми рассказами живых людей.

Торговля не возбуждала моего интереса, меня всегда увлекали люди, приходившие со всей округи и из дальних земель, чтобы поторговать и поторговаться. Нравы в моей семье царили строгие, но довольно простые, позволявшие мне лет с семи-восьми шататься, где только заблагорассудится. И я бродил по рядам огромного рынка, среди складов, выискивая сказки, которые бы захватили мое воображение. И вот когда мне было тринадцать, на осенней ярмарке я повстречал загадочного цыгана.

Скрипучая кибитка с пестрым и рваным пологом стояла в лагере бродячих артистов и музыкантов, к которым цыган прибился по дороге в Граусбург. Грубое лицо с крупным сплюснутым носом, ввалившиеся мутные глаза с вечными синяками под ними, руки, сплошь покрытые черными рисунками и письменами, выдавали в цыгане человека, много чего пережившего на своем веку.

Спектакли артистов по вечерам привлекали уйму народа, но в первую очередь потому, что в перерывах на покатую сцену выходил пожилой цыган со своими фокусами. Сопровождая выступления пошловатыми шутками, он заставлял предметы исчезать и появляться в неожиданных местах, в его ладонях за полминуты вырастали цветы, он читал мысли зрителей, приводя их в неистовый восторг. После спектаклей представление цыгана не заканчивалось. Он шел к своей кибитке, разводил костер и, развалившись на разноцветных подушках, разбросанных по узорчатому ковру, рассказывал умопомрачительные истории о своих странствиях в дальних краях. Выдумщик из него был столь искусный, что многочисленные слушатели, ни разу не сомневаясь в вымысле рассказанного, внимали цыгану с упоением и не прерывали его.

Цыган поведал, как в высоких горах Китая ему приходилось видеть опасного дракона с уродливой головой, большим костистым воротником и пастью, усеянной острыми зубами. Понимая, что обычным оружием с этим чудесным животным не справиться, группа людей, среди которых был и цыган, намеревалась притаиться и под покровом ночи тихонько спуститься в долину. Однако дракон обнаружил их по запаху и успел проглотить двоих, прежде чем цыган догадался, что существо обладает разумом и понимает человеческую речь. В конечном итоге заверениями в своем дружелюбии он умудрился успокоить чудовище, чем спас и себя и товарищей.

Старик вспоминал приключения, которые пережил в необъятных пустынях Аравии, где стоят города, давно покинутые людьми и ныне облюбованные злыми духами и кровожадными джиннами. Он рассказывал о диких островах в Индийском океане, где древние люди, дабы не погибнуть в окружении безжалостных хищников, сошлись с падшими ангелами и дали начало ужасному роду полулюдей-полудемонов.

Часто говорил цыган о неспокойных водах вокруг Ирландии, где ему доводилось слышать внушающие ужас звуки, доносившиеся из глубин. По заверениям старика, у берегов Ирландии с первых дней сотворения мира располагается гигантский город, населенный древними чудовищами. Он скрыт в холодной морской пучине до начала Страшного суда, но иногда мечущийся на дне Левиафан ревет от нетерпения, выдавая местоположение города.