Легенда дьявольского перекрестка

- Да что там сон, - вставил он. - История о дьяволе, собиравшем с должников души их детей, это та реальность, от которой я так долго пытаюсь скрыться. Бегу я не от дьявола, а от бургомистра Дикмана, натравившего на меня отъявленных бандитов, идущих по следу подобно своре волкодавов, будто настоящим преступником являюсь я, а не сам Дикман. Но ответьте, ангел, почему я, как и Николаус, не помню о происшествии, которое должно было отпечататься в моей памяти навечно? Только по ходу повествования Николауса я вспомнил о своей встрече с дьяволом, предлагавшим мне сделку, а до этого позабыл обо всем, кроме не совсем внятной ненависти к бургомистру и страхе перед его подручными.

- У сложных явлений редко бывает одна причина, - сказал Малах Га-Мавет. - С одной стороны таково свойство человеческой памяти, с другой - это неотъемлемое свойство темных сил, значительная часть могущества которых в том, что они тайны и стараются оставаться неочевидными для людей до определенного момента. Каждый человек хотя бы раз в жизни бывает искушаем дьяволами, но немногие помнят об этом. Это происходит от того, что ваш разум предпочитает поскорее забыть о запредельном ужасе встречи, дабы не свихнуться окончательно. Дьявол же стирает воспоминания о себе в первую очередь потому, что не прочь испытать человека еще раз, иметь шанс еще раз предложить сделку при более удобном случае. Откажется человек во второй или в десятый раз, дьявол явится в одиннадцатый, уже при иных обстоятельствах и с другими предложениями. Следует быть святым Антонием, который был искушаем двадцать лет, чтобы уметь противостоять демонам. А во вторую очередь дьявол вымарывает из людской памяти упоминания о своем предыдущем визите, дабы не мешать несведущему человеку грешить самостоятельно. Увидев дьявола, узнав условия договора с ним и грядущие последствия, вы воочию убеждаетесь в его реальности, в существовании ада, и, следовательно, в реальности возмездия, ожидающего всякого, кто примет посулы темной силы. Людская натура такова, что вы не боитесь того, в чем не совсем уверены, возможность чего лишь допускаете и убеждены, что худшего итога как-нибудь да можно будет избежать. А вот отвергнув договор с дьяволом, но помня о нем и грозящих карах, человек каждое свое дело обязательно станет согласовывать с представлениями о праведности и греховности. Этого дьяволу совсем не нужно. Вместе с тем есть люди, прекрасно помнящие приход к ним демонических искусителей. И чаще всего они не имеют отношения к святым. Просто дьявол не открыл им своей сущности, спрятавшись за личиной случайного прохожего, дальнего родственника или же близкого человека. Например, господин Бреверн до сих пор свято верит, что Матиас из Богемии, останавливавшийся в доме его опекунов, был самым настоящим нищенствующим францисканцем.

- Матиас? - удивился Михаэль.

- Странно, что, обладая таким богатейшим воображением и ясным, логическим мышлением, вы, Михаэль, сами не догадались, что за тварь скрывалась за этим именем, - упрекнул Малах Га-Мавет.

- Вы уверены? - переспросил купец, которого одолевали сомнения. - Он вовсе не собирался купить мою душу.

- Дьявол не всегда покупает. Вам он сделал предложение, которое рано или поздно привело бы вашу душу в его лапы. И в некоторых мирах ваши копии, Михаэль, приняли это предложение, за что очень скоро расплатились сполна, - тут же ангел смерти изобразил на лице оживление, заметно повеселел и с беззаботным видом обратился к путникам: - Мне кажется, я разъяснил все, что вам требовалось знать, а теперь посмотрите на Виллема. Вы видите, как он сгорает от нетерпения изобличить своего обидчика, этого бургомистра Дикмана? Ну же, не будем заставлять его ждать. Приступайте, Виллем.

- Чего ради? - возмущенно заявил тот, не собиравшийся никому ничего рассказывать. - После всего приключившегося с нами у меня такое состояние, что хочется сесть в углу, никого не видеть и печально помалкивать.

- А еще лучше закрыть глаза, а открыть их где-то далеко от этого проклятого перекрестка миров, - добавила Эльза Келлер. - Пусть на краю света, лишь бы подальше отсюда.

Помрачневший Хорст смотрел на Малаха Га-Мавета недобро, сжимая в своей ручище тяжелую кружку, словно намереваясь обрушить ее на голову категорически неприятного ему ангела. Он сказал:

- Я вот тоже не понимаю, чего ради Виллему что-то рассказывать? Пусть и я кое-что припомнил...

Его перебил Малах Га-Мавет:

- Вспомнили мельника Бруно Остерманна?

Вместо ответа Хорст поднял раскрытую ладонь и выставил ее перед ангелом смерти, прося не перебивать его.

- Никому не нравится ваш настрой, - сказал он. - Думаю, что выражу общее мнение: ваше отношение к чрезвычайно опасной проблеме, в которую мы были втянуты против нашей воли, возбуждает к вам стойкую неприязнь. Вы воспринимаете все, как игру, как развлечение. Для вас это все сплошная потеха, а нас где-то совсем рядом ждут убийцы. В нашем положении смеяться совершенно не хочется. Так какой нам резон веселить вас своими историями, дожидаясь смерти?