Легенда о Чудограде. Книга первая Властитель магии. Часть первая Рувир

— Ну да, что ж, раз Гораций Фан на меня рассчитывал, значит, я его не подведу. Слушай, а что если направить к ней посла доброй воли?

— Которого она сразу арестует, как и Лиана. Бедный Лиан! Даже страшно подумать, каким пыткам его сейчас подвергают!

— Думаешь, Каллина сразу пошла на это? — тихо спросил Дан.

— Моя мать в свое время ушла служить в храм, — немного помолчав, сказала Амалия, — после чего я имела несчастье с ней неоднократно беседовать. Так вот она буквально горела мыслью очищения виновного физическими наказаниями.

Дан закусил губу.

— И я не могу утверждать наверняка, — продолжила Амалия, — но этого посла доброй воли очень даже могут арестовать, и нам останется только гадать, что с ним происходит за стенами храма.

— А если отправить к ней простого посыльного с просьбой встретиться где-нибудь на нейтральной территории? Каждый возьмет несколько человек стражников, встреча будет происходит в людном месте.

— Это идея, — согласилась Амалия. — Теперь надо подумать, зачем Каллине нужно голосование. Вряд ли ее устроит ответ: это для того, чтобы просто потянуть время до прихода войск царя Изяслава с одной стороны и войск из Тоймы с другой. Нет, надо найти такое объяснение, которое придется ей по вкусу.

— Ну, насчет потянуть время, это не самый плохой вариант, в конце концов это займет людей, призовет их порядку, причем обе стороны, потому что митинги устраивают и религиозные радетели тоже.

— Так, а мы, значит, — рассуждала Амалия, — хотим заставить людей думать над главным вопросом: что сейчас делать Рувиру? Тут сразу всплывают подводные камни. Каллина будет рассматривать вопрос — быть Рувиру с Истмиррой или Гриальшем, как — быть с Алиной или Алином. Значит, мы должны найти здесь что-то еще, с чем и она может согласиться. Сейчас городу угрожают военные действия, и, если люди решат остаться в составе Гриальша, то Изяслав начнет войну, как и обещал — если же люди решат перейти к Истмирре, то они могут так сказать только потому, что боятся войны, на которой могут пострадать их близкие, а забота о близких — это постулат одного из законов Алина.

— Да, с какой стороны смотреть на проблему.

— Что ж осталось составить письмо.

— Да, только…

В дверь постучали. Дан сидел в кресле практически у выхода, он потянулся и открыл дверь. В кабинет вошел стражник.

— Извините, если отвлекаю, но я подумал, что это может быть важно.

— Что такое? — уточнила Амалия.

— На площади сейчас выступают дети. Среди них сын мэра города, внучка госпожи Руяны, Гедовин, и племянница господина Вителлия, Анна. И еще один мальчик, тот самый, который приказал стражникам неподвижно стоять.

— И о чем же они говорят? — с нескрываемым удивлением спросил Дан.

— Они говорят о недостатках храма, обо всем, что нам не нравится, но о чем мы… боялись говорить.

— И что народ на площади? — спросил Дан.

— Люди их поддерживают, — ответил стражник, уверенно добавив, — потому что они правильно говорят!

— Пойдем посмотрим? — спросила Амалия.

— Конечно! — ответил Дан, уже встав.

К тому времени на площади перед мэрией собралось довольно много народа и еще больше людей за кольцом городской стражи. Опасаясь беспорядков, начальник отряда ограничил проход на площадь, решив, что успокоить обозримое количество людей более реально, чем толпу. Но с другой стороны стражники оказались зажаты между людьми, которых от решительных действий сдерживало только сомнительное сейчас здравомыслие. Когда на площадь пробрались дети, на них никто не обратил особого внимания, их и стражники-то пропустили в основном из-за их юного возраста, случись чего, они смогут найти здесь хоть какую-то защиту. Ребят было трое и, когда из воздуха появилась еще и девушка, то многие, кто это видел, восхищенно и с некоторым испугом взирали на них. Люди начали переговариваться меж собой, это привлекало все больше внимания к детям. Те же прямиком шли к сцене и, не встретив особого сопротивления, кроме само собой разумеющихся вопросов, возникающих по факту: «Эй, вы куда?», «Вам чего?», «Вы кого-то ищите?» Гедовин, Модест и Анна отвечали что-то невпопад, наконец, взошли на сцену, к счастью на тот момент там желающих выступить не было. Шаг вперед первой сделала Гедовин, отдав свой щит Анне. Многие люди обратили на них внимание, и, когда девочка начала говорить, все постепенно умолкали и слушали, что она говорит.