Легенда о Чудограде. Книга первая Властитель магии. Часть первая Рувир

— Уважаемые граждане Рувира, — громко говорила Гедовин, — мы все с вами сейчас оказались в непростой ситуации, а завтра мы должны сделать выбор и решить, в каком государстве нам жить дальше. Какое место в жизни общества должен занимать храм, говоря «в жизни общества», я имею ввиду не только государство в целом, но и каждого из вас в отдельности. Какое место будет занимать храм в вашем сердце — это тоже очень важный вопрос, напрямую связанный с завтрашним голосованием. Не слушайте служителей храма, которые говорят, что светское государство — это отказ от истинного пути Алина. Светское государство живет, ориентируясь на четкий список правил и законов, а его граждане, являясь отдельными личностями, составляют единое целое. У этого общества есть идея и цель, в первую очередь — это благополучие и процветание страны, достигающееся при соблюдении каждым своих обязанностей и признанием своих и чужих прав и свобод. Если такой человек в светском государстве следует законам Алина, помогая близким и заботясь об исполнении законов, которых и сам не нарушает, то разве это плохо? А если человек знает законы Алина, то назвать его несведущим и недостойным внимания Алина — нельзя! Это будут и должны решать священнослужители, оценивая вашу духовную составляющую, потому что мы все можем учиться и самостоятельно принимать решения, опираясь на собственные знания и умения. Бабушка говорила мне, что служители храма считают правителя в светском государстве слишком много мнящим о себе, якобы потому, что он ничего не знает и не может знать. Почему не может? Зачем тогда вообще кого-то учить, если все равно знать ничего не будешь? А вы не думали, что священнослужители — тоже люди, и потому тоже могут брать на себя лишнее? Потому что нелогично получается: одни, следуя законам Алина, могут поступать правильно, а другие, следуя тем же законам, не могут! Неужели только потому, что одни носят длинные серые одежды, а другие нет?

— Какая смышленая девочка! — подивилась Амалия, они к тому времени подошли к сцене на максимально возможное близкое расстояние: сцену плотным кольцом окружили люди. — Сколько ей лет?

— Четырнадцать, но я и в свои двадцать четыре так не смогу.

— Тебе всего двадцать четыре?

— Амалия! — с некоторой обидой в голосе сказал Дан. — Ты с нами уже целый месяц работаешь, я думал, ты поинтересовалась, сколько мне лет.

Она скривила лицо, словно говоря, больно надо, он ничего не ответил.

Меж тем Гедовин передала слово Модесту.

— Меня зовут Модест Нисторин, мой отец — мэр города, и я не согласен с тем, что его арестовали. Вы все слышали о так называемых приспешниках Алины, которые способны направлять силу Алины. Мой отец вчера вечером сказал вам, что на самом деле эти люди волшебники. Среди вас тоже есть волшебники, просто пока они еще могут даже не подозревать о своих способностях. Вы знаете, что тысячу лет назад магия существовала в нашем мире, потом она исчезла, на самом деле она никуда не исчезала и окружала нас все эти годы, только использовать ее не было возможности. Она спала. Многие из вас слышали легенду об уснувшем царевиче Истмирры, вместе с которым уснула вся магия, и так, как и мы, когда спим не можем бегать, так и магию невозможно было использовать. Я знаю, что это звучит странно и бредово, но это правда, от которой никуда не деться, и с которой нам придется жить, хотим мы того или нет. Сейчас я и мои друзья покажем вам, что магия действительно проснулась, потому что каждый имеет право знать правду.

Люди неуверенно переминались с ноги на ногу, восприняв слова Модеста крайне скептически. Все изменилось, когда второй мальчик запустил в него сандалию. Словно наткнувшись на стену, сандалия отлетела обратно к своему владельцу, Драгомир поймал ее, в то время люди ошеломленно смотрели то на него, то на Модеста, то просто переглядывались меж собой, словно желая убедиться: вы тоже это видели? Тем временем Модест продолжил говорить, сейчас к его словам отнеслись более внимательно.

— Теперь то же самое, но с помощью магии.

Кивнув Драгомиру, Модест отошел на край сцены. Драгомир подкинул сандалию высоко вверх и, как только она начала падать, заставил ее остановится. Обувь зависла в воздухе, что вызвало настоящую волну восхищения и удивления, особенно после того, как сандалия, повинуясь движению руки мальчика и словам на непонятном языке полетела в щит, точно так же, как и в первый раз, отлетев обратно. Драгомир вновь поймал ее и спокойно надел на ногу.

— И вот тут таится самое главное, — продолжил Модест, — все зависит от того, кто и с какой целью совершает поступок, а не то: совершается он с помощью магии или нет. К сожалению, храм всем нам сейчас дал однозначный ответ, и вы все знаете, что ждет несогласных. Но лично я за светское государство, где будут судить поступок, а не принадлежность к той или иной группе.

Тем временем Амалия, вежливо попросив уступить ей дорогу, направилась к сцене и быстро поднялась наверх.