Легенда о Фейлель

— Элиза Марис, — ответил собеседник. — Самая очаровательная женщина на свете. И моя супруга. Мы поженились пять месяцев назад. Тайно. Чтобы нашему счастью не мешали… Но… случилась беда. Пожар… Короче, теперь наши имена и фотографии не сходят с первых полос газет… Но это не имеет значения. Я люблю тебя. И мы будем радоваться жизни… И у нас ещё будут дети…

— Дети, — как эхо повторила Эливейн, и лицо её исказилось болью. — Мой ребёнок… Я потеряла ребёнка?.. — в её глазах застыл ужас. — Это был наш ребёнок?

— Ничего, ничего, милая, — Эшер целовал её руки. — Мы всё сможем… И ребёнок у нас обязательно будет… Чуть позже… Когда ты поправишься…

Эливейн молчала. Долго и мучительно. Она пыталась что-то вспомнить — и не могла…

Вдруг ей стало стыдно. Стыдно за себя… Ведь по природе своей она была добра, искренне добра, добра и наивна для мира, в котором оказалась… И ей стало стыдно, что она даже не подумала о том, как, видимо, больно и трудно этому темноволосому красивому мужчине: вот она, его любимая, потерявшая его ребёнка, не помнящая даже его имени, лежит перед ним холодная и бесчувственная, не пожалеет, не приласкает…

— Простите, — прошептала она, и слёзы стояли в её глазах. Марис наклонился к её лицу.

— Прости, — повторила она. — Я постараюсь… постараюсь вспомнить… и… и полюбить тебя… заново…

— Конечно, милая, — нежно улыбнулся он. — Мы просто начнём всё заново.

Эливь благодарно кивнула.

Человек вдруг поднялся на ноги, оправил пиджак и галстук, учтиво поклонился и с добродушной улыбкой произнёс:

— Позвольте представиться, сударыня, Марис. Эшер Марис. Весьма занятой человек, но безумно влюблённый в вас. И весьма счастливый человек, потому что женат именно на вас.

Марис снова опустился на колени. Эливь сама взяла его руку и впервые улыбнулась своему мнимому супругу.

— Спасибо, — тихо проговорила она. — Спасибо за любовь и терпение. Спасибо, Эш…

— 12 —

Динаэль стоял у окна в кабинете Верховного Мага, своём кабинете, расположенном в Горном Замке, возле Зала Совета.

На улице, в парке, слегка покачивались на ветру багрово-золотые клёны. Солнца не было видно из-за лёгкой облачности… Эливь так любит жёлтые и алые резные листья…

До Совета оставалось два часа. За прошедшие с момента похищения Эливейн минут сорок Дин для себя уже решил всё: теперь он знал точно, что и как намерен предпринять Авенезер… Нет! Тёмный Маг недооценил своего противника… Динаэль, терзавший себя сейчас за собственную недальновидность, за то, что именно сегодня позволил себе оказаться столь далеко от любимой, когда в течение последних месяцев не отходил от неё более, чем на десять-пятнадцать метров, делая это так искусно, что сама Эливь даже не подозревала о возможной опасности для себя, Динаэль, наивно, по мнению Чёрного Колдуна, предполагавший, что первым в ряду вероятных противников нежданного захватчика будет он сам, Динаэль принял решение, решение, единственно верное, но и самое тяжёлое для себя. Именно трудности, которые способен повлечь за собой этот путь, и делали, в глазах Авенезера, подобный выбор немыслимым… Динаэль готовился поведать Совету о своём решении…

Дин разжал кулак и с болью посмотрел на обручальное колечко Эливь. Как он мог не догадаться, не дать себе поверить в то, что Авенезер нападёт на слабого, на беззащитного! И не Заклятие Забвения будет его оружием! О, Берк просто ягнёнок в сравнении с изощрённостью использованного Авенезером яда, яда, считавшегося мифическим вымыслом! От него нет спасения, нет противоядия… Память блокируется практически навсегда… Теория далека от реальности. И если теоретически… Попытка рассказать Эливь правду о её прошлом невозможна: что-то её слух просто не уловит, а что-то окажется смертельным — отдельные картины забытого способны усилить действие яда, усилить до летального исхода… И он, Динаэль Фейлель, посмел недосмотреть, недодумать, просчитаться и — пострадала она, его единственная, его неповторимая, его любимая Эливь…

Динаэль прижался лбом к стеклу и закрыл глаза. Перед его мысленным взором встало лицо Эливейн: утром она была такая счастливая, такая весёлая, и лукавые искорки мелькали в её глазах. «Вечером, вечером…» — смеялась она… Что за сюрприз готовила Эливь мужу?.. А сейчас он чувствовал её боль и её потерянность, её отчаяние и её ужас… И это его вина! Его!.. Дин закусил губу…

— 13 —

Бесшумно приоткрылась дверь. Вошла Эди. Дин обернулся.

— Папочка, — Эдилейн бросилась отцу на шею. Динаэль обнял дочь.

— Ничего, солнышко, — прошептал он. — Я буду рядом с мамой… Эди тревожно взглянула отцу в глаза.

— Это единственный путь. Для нас с мамой и для нашего мира, — вздохнув, пояснил Динаэль. — Подробно расскажу на Совете, прости. Просто сейчас нет времени…

Эдилейн ждала вопроса.

— Что ты обнаружила, — Дин с трудом перевёл дыхание, — в мамином кабинете?

— На столе удалось найти каплю, — проговорила Эди. — Жидкость густая, тёмно-фиолетовая… Это Яд Забвения… Но ведь считалось, что он вымышлен! — отчаянно добавила она.

— Считалось, — тихо согласился Динаэль. — Но, как оказалось, ошибочно…

В коридоре раздались гулкие шаги.