Легенда о Короле и Воине: Пробуждение тьмы

Его голос возвысился над колизеем, разом прекращая все лишние разговоры. Линдон обернулся к нему, сжал руки в кулак, успокаиваясь, и сказал, растягивая слова:

— Лука не смог присутствовать лично.

— И что же заставило его пропустить суд? — осведомилась Жанна.

— Сегодня утром на общину Луки было совершенно нападение драконов, — ответил жрец. — Но решение Верховный жрец уже принял, я его просто озвучу.

Договорив, Линдон с вызовом посмотрел на собравшихся. Эрика лишь пожала плечами, ей плевать. Очевидно, что Лука настроен против неё. В прошлый раз всё сорвалось именно из-за него. Линдон вполне соответствовал собранию — чёрный камзол с простыми зелёными вставками смотрелся одновременно просто и богато. И раз Лука уже принял решение, не всё ли равно, кто будет говорить. Хотя, конечно, жаль, что нельзя всё отложить, чтобы дождаться Верховного жреца.

Как и всегда, мнения жриц и жрецов разделились. Кто-то как Жанна говорил, что ничего страшного в отсутствие Луки нет. Ей тут же возражала Диана, мол, в суде принимают участие именно Верховные жрецы, а не кто попало. Следом неслись согласные возгласы. Споры прекратил Рашид. Ни говоря ни слова, он поднялся с места и огляделся по сторонам, ожидая возражений. Как Верховный жрец Бога Правосудия, он имел право начинать суд, он же являлся его свидетелем. Иными словами, именно Рашид определял, когда всё начнётся и закончится, когда состоится метание камней — итоговое голосование, и когда они выпьют священное вино, олицетворяющее кровь Ректуе, дающее им мудрость, чтобы узреть истину. Готовясь к консилиуму, Эрика задумалась, кому бы перешли эти обязанности, если бы обвиняли ректурианца. К счастью или к сожалению, история таких случаев не знала…

Поскольку никто не стал возражать, Рашид заговорил:

— Как Верховный жрец Ректуе, я объявляю суд открытым. Сегодня мы судим Эрику, Верховную жрицу Эрбы, за приказ убить Манорока и Роталлеба, отданный вопреки вердикту Прелатов.

Он опустился в своё кресло, превращаясь в почти безмолвного наблюдателя.

— Я не считаю, что мы должны судить Эрику, — тут же сказал Лиор. — Она поступила правильно. Манорок и Роталлеб опасны…

— Мы ещё этого не знали, — возразила Жанна. — И теперь не узнаем никогда.

— Нам это прекрасно известно! — фыркнул Булат. — Они птенцы драконов. Какими ещё они могли вырасти?

— А ещё они те, о ком пели с начала времён, — напомнила Диана. — Нам стоило хотя бы понаблюдать за ними.

Булат деланно рассмеялся, а Алия сказала:

— Если долго наблюдать за пожаром, то рано или поздно задохнёшься или сгоришь.

— Король и Воин — это не пожар. Король и Воин — это луч света, — возразила Диана.

— Немного преувеличенно, — пожал плечами Нил. — Но, в целом, я согласен.

— Да вы уже надоели со своими рассуждениями! — возмутился белумец. — Убить этих драконов было нашим священным долгом.

— Мы должны благодарить Эрику за то, что она сделала это, а не лишать титула и жизни! — пропела Моника.

— Давайте всех убийц восхвалять и ставить на пьедесталы! — презрительно сказала Миранда.

— А сколько убила лично ты, Миранда? — парировал Булат. — Наверняка, не меньше сотни.

— Я убивала, когда на то были причины…

— А Манорок и Роталлеб, по-твоему, не причина? — опешила Лита.

— Манорок и Роталлеб — наши будущие герои! — милитарианка скрестила руки на груди и откинулась на спинку кресла. — Они могли бы ими быть.

Милитарианка косо посмотрела на молчащего Рашида.

— Это немыслимо! — вздохнул Мартин. — Ещё год назад мы мечтали об их приходе.

— Лишь дураки не меняют своего мнения, — презрительно сказала Алия.

Эрика надменно улыбнулась, всё шло так, как она и предполагала. Жрица словно наблюдала за пьесой, к которой сама написала сценарий. Забавно, как легко можно предугадать чьё-то поведение. А ведь мудрецы в своих древних текстах утверждали, что каждый отдельный человек непредсказуем. Улыбка стала шире, и жрице пришлось склонить голову, чтобы скрыть её от посторонних.

Суд длился без малого три часа. За это время жрицы и жрецы успели рассориться в пух и прах. Тяжелее всех пришлось Рашиду. Он выступал решительно против действий Эрики, но роль свидетеля вынуждала его молчать. В противном случае кто-нибудь обязательно бы обвинил его в том, что он затыкает лишь чересчур разволновавшихся защитников, а обвинителям всё спускает с рук. Впрочем, Булат и Хуан всё равно намекали Верховному жрецу Ректуе о его же предвзятости. На эти выпады обычно отвечала Миранда:

— Вам нечего сказать, и вы нападаете на того, кто не может вам ответить?

— Если бы он действительно сохранял порядок, мы бы ничего не говорили!

— Лучше бы вы просто молчали, чем несли такую ересь! — заявляла жрица Милитарьи, чем поднимала новую волну возмущений.

В конце концов Рашид не выдержал, после очередного замечания жрец встал. Он поднял правую руку с мечом, призывая всех к тишине.

— Думаю, мы все услышали достаточно. Сказано было даже больше, чем нужно, так что думаю, все сделали свои выводы, — сказал он. — Пришло время метать камни. Мы должны принять решение.