Легенда о Маат

Позади меня творилось нечто невразумительное. Молодая девушка вцепилась в шею Габриэля и повисла на нём.

– Убери руки, – грубо прорычал он.

– Ты бы для начала представился, Онурис, – лениво усмехнулся Гор. – Забыл? Наша козочка ничего не помнит.

– Он назвал тебя козой, – зашипела Мираксес.

– Я слышала.

– Дориан сказал, что Онурис – редкостный ублюдок.

– Я забыла только то, о чём не вижу смысла помнить, Урис.

– Онурис, – скривив лицо, поправил он.

– Да без разницы, – улыбнулась я и посмотрела на мужчину по другую сторону от Гора. В отличие от Онуриса, он хранил молчание и задумчиво меня рассматривал. Он казался гораздо старше всех в этом зале, что могло означать…

– Прошло столько веков с тех пор, как я в последний раз видел этот мятежный пожар, что сейчас горит в твоих глазах. В глазах твоего отца.

– Это не глаза Сета, Птах, – раздражённо фыркнул Онурис, почти сплюнув на пол. – Она в теле смертной девчонки.

– Тело этой смертной девчонки способно окончить твоё бесполезное существование одним щелчком пальцев, – с вежливой улыбкой ответил Птах. Он, конечно, сильно преувеличил, но я была рада услышать толику гордости в его тоне.

– Иунит! – Гор ударил основанием ладони по подлокотнику, и я обернулась.

Блондинка, оставившая следы от красной помады на подбородке и шее Габриэля, нервно подпрыгнула и с недовольством уставилась на Гора.

– Что?!

– Пошла вон! – рявкнул он.

Хапи громко заржал, когда Иунит шлёпнула Габриэля по заднице и, обиженно надув губы, засеменила прочь. Лица Сатет и моё возмущённо покраснели.

– Иунит – богиня любви, – великодушно пояснил Гор. – Сын, тебе нехорошо?

Габриэль оттянул ворот чёрного свитера и тяжело задышал. Я не сразу поняла, что случилось, пока Онурис и Хапи не рассмеялись, а он не опустил руки к ширинке. Блондинистая сука одурманила его, возбудила!

– Ты можешь отлучиться. Я обещал, что не съем твою супругу, – отнюдь не добро улыбнулся Гор.

Габриэль сглотнул и посмотрел на меня так, словно хотел съесть сам.

– Всё нормально. Продолжай.

– Есть ли в этом смысл, пока твоя супруга не склонила передо мной колено?

– У неё есть имя. Она не мой придаток, – процедил Габриэль.

Я понятия не имела, как реагировать на то, что его сильно возбудила другая женщина – во многом потому, что безумным голодным взглядом он смотрел на меня.

– Отлично. – Гор перевёл взгляд на меня, и игривые интонации покинули его голос. Безумное семейство. – Маат, раз ты не планируешь склониться, то зачем проделала такой длинный путь из нижнего мира?

Я не сразу нашлась с ответом.

– Очевидно для того, чтобы не склоняться, – помог Гор.

– Думаю, что ты в курсе. Мы ищем… – нервно затараторила я.

– Мой сын ищет. Это его затея.

– У нас общая цель.

– Цель моего сына – сыскать правду и справедливость. Юношеский максимализм, – запальчиво заявил мужчина, прожигая во мне дыру. – Дочери Сета не удастся убедить меня в чистоте своих намерений.

Вся неуверенность улетучилась, и меня прошибло раздражением.

– Это потому, что я не встала на колени? Чисты лишь помысли тех, кто слепо верит в твою добродетель? – с усмешкой выплюнула я.

– Тот, кто встаёт на колени, готов поступиться гордостью во благо.

Я не хотела произносить это, но слова Бастет сорвались с языка против воли:

– Смерть Осириса была благом? Ты встал перед ним на колени, перед тем как убить?

Губы Птаха изогнулись в довольной усмешке. Остальные же уставились на меня как на полоумную. Я и сама засомневалась в собственной вменяемости: чтобы озвучить подобное, требовалось исключительно полное отсутствие мозга.

– Отец, – пока не произошло непоправимое, вмешался Хапи, – мы устали с дороги. Сатет требуется хороший сон. Предлагаю продолжить этот разговор позже. Мы задержимся в Лондоне на три дня.

Стиснув зубы, Гор перевёл взгляд на внучку. На секунду я понадеялась, что встреча с девочкой смягчит реакцию на мой вопрос, но Гор остался равнодушен к ней. Сатет пугливо прижалась к ноге Габриэля и уставилась в пол.

– Амсет, на пару слов. Остальные могут быть свободны до вечера, – сухо, словно лишился дара речи и с трудом вернул контроль над языком, пробормотал Гор.

Игривая атмосфера осыпалась пеплом и обнажила уродливую, но правдивую реальность. В роскошном зале дворца повисло смертельное напряжение, и я была той, кто запустила обратный отсчёт.

Я обернулась к Габриэлю и врезалась носом в твёрдую грудь. Его тело ещё пылало от возбуждения, вызванного богиней любви.

– Возьми Сатет и иди с Хапи. Не отходи от него, – глядя куда-то поверх моей головы, сквозь зубы процедил мужчина. – Поняла?

– Поняла. – Я покорно кивнула.

– И, пожалуйста, без глупостей.

Стыд и страх за то, что Гор мог бы сделать с сыном за мои слова, сковали лёгкие. Рука интуитивно потянулась к груди Габриэля и прижалась к тому месту, где особенно отчётливо чувствовалось быстрое биение сердца.

Пальцы Габриэля мягко сжали мои, и он резко качнулся вперёд. Его язык проник в мой рот и кончиком прочертил линию вдоль зубов. Внизу живота моментально заныло.

– Какая послушная, – кусая мою нижнюю губу, усмехнулся он.