Легенда о Маат

А потом Сатет истошно завопила. Срывая горло, она кричала и пищала. Её маленькие пальцы хаотично царапали мою кожу, а я, скованная шипением, просто замерла.

Сильный толчок из-под земли подбросил нас всех вверх. Анубис закачался, с трудом устоял на ногах, и в его глазах, впервые на моей памяти, вспыхнул ужас. Клянусь, я могла наслаждаться тем, как эта заносчивая задница трясётся от страха, если бы сама не полетела носом в песок.

Сила притяжения потянула нас с Сатет вниз, в разлом, образовавшийся от вырвавшейся наружу силы, но нечто вытолкнуло нас обратно за секунду до смерти.

И тогда я увидела его.

Апофис. Гигантская смертоносная тварь змеиным телом обвила меня и Сатет, будто пыталась защитить. От ужаса у меня определённо поседела половина волос. Он возвышался над нами метров на двадцать, и – о боги! – его огромная пасть была способна поглотить нас без предварительного пережёвывания.

Тело Сатет в моих руках стало обмякать, и, как бы невозможно это ни звучало, я забыла о том, что меня обвивало.

– Милая, проснись. – Я обхватила пальцами её щёки и следом за весом её резко потяжелевшего тела рухнула на колени. – Сатет…

Зрачки её глаз слабо дрожали под веками. Она приоткрыла бледные, обветренные губы и, словно в бреду, зашептала:

– Пожалуйста, Маат. Я никому не расскажу. Только не…

– Прости, милая, но я не могу допустить, чтобы все узнали, что это я убила Осириса, – прошептала я, сгорая от стыда и страха.

XXXII

Габриэль

Сука.

Я потянулся рукой к затылку и нащупал пульсирующую выпуклость. Умереть от удара рукояткой ножа было бы охренеть как тупо после того, через что пришлось пройти за последние две тысячи лет. Пот и кровь солёными струйками стекали со лба, заливали глаза и попадали в рот. Я с трудом разлепил веки и повернул голову в бок.

– Дориан? – прохрипел я.

Он слабо замычал и шумно сплюнул прямо на мою руку, упирающуюся в пол в паре сантиметров от его ноги.

– Я убью их, – зарычал он.

Какое чудное совпадение: я планировал сказать то же самое, пока вытирал его кровь и слюни о джинсы.

Голова раскалывалась на части. Мозг, пульсируя, ударялся о череп и рассылал по телу мольбы о помощи. Обрывки событий, которые привели нас в это неудобное место и неудобные позы, перебивали друг друга.

Где мы?

Дориан сел и, рассмеявшись, провёл тыльной стороной ладони по разбитой губе. Я рассмотрел его лицо, пришёл к выводу, что жить будет, и поднялся на ноги. Впереди, за решёткой, кто-то стоял.

В отличие от меня, она не могла видеть в такой темноте и, когда я просунул руку через прутья и схватил её за горло, Анна истошно заверещала. От её криков заложило уши, мне пришлось сдерживаться, чтобы не раздавить её голову, как виноградину, раньше времени.

– Сука!

– Прости. – Она забарахталась в попытке отодрать от себя мою руку. Короткие ногти в отчаянии полосовали кожу до крови. – Они сказали, что убьют моих детей, если я не помогу им заманить тебя и найти Источник.

– Теперь твоих детей убью я. И, поверь, если с головы тех, кто дорог мне, упадёт хоть волосок, эта смерть не будет быстрой. Я прожил слишком долго и видел многое – это на случай, если ты ошибочно сочла меня более добрым и менее опасным, чем Анубиса, – со злостью и толикой отчаяния выплюнул я.

– Габриэль, пожалуйста! – взмолилась она.

Я резко разжал пальцы, и Анна, пошатнувшись, упала.

Они набросились на нас, едва мы успели въехать в город, планируя начать поиски Анны с опроса местных. В глубине души я надеялся, что она просто испугалась и сбежала. Ни Анубис, ни кто-либо другой не смог бы похитить её так бесшумно. Я бы почувствовал чужую энергию даже во сне, и, конечно, они знали это. Знали, что разделить нас, как ни прискорбно, довольно просто и гораздо более безопасно. И дело не только в назревающей бойне.

Я приложил руку к груди и, прикрыв глаза, выдохнул. Сердце бешено застучало, стоило её образу возникнуть в моих мыслях. Стоило только представить, что она у Анубиса, как вспыхнули пальцы.

Анна всё ещё жалобно завывала, когда, проверив решётки, я вернулся к Дориану. Рана на затылке уже затягивались, и я с трудом сдерживался, чтобы не забрать душу Анны. «Хорошая», пускай и в меньшинстве, часть меня жалела её. Но подавляющее большинство моих «плохих» клеток всё же настаивали на том, чтобы разорвать её вместе с выводком на части. Она поставила под угрозу мою семью, а единственная, кому однажды я простил подобное, была моей женой.

– Мафдет поставила печать на решётки. Мы выйдем отсюда либо по её желанию, либо если она умрёт, – рявкнул я.

Они все сдохнут, и это будет охренеть как мучительно.

– Я до сих пор не понимаю, как мы попались. Я увидел Вивиан, а потом всё словно в бреду, – бормотал Дориан, ещё не до конца придя в себя.

– Исдес создаёт иллюзии, но он слишком ценен для Дуата. Анубис никогда не отпускал его в мир людей, – ответил я, концентрируясь на ощущениях в теле. Что угодно, лишь бы не вернуться и не сломать Анне шею.

– А тебе достался огонь? – Дориан фыркнул.