Легенда о Маат

– Амсет присматривает за тобой, словно за свиньёй на убой. – Создавалось впечатление, что Анубис сам удивлялся своим же словам. Некое подобие осознания преображало черты его жестокого лица.

Послышался очередной вскрик, известивший о том, что Хапи ещё жив. Акер повернулся к дому, но я опередила его:

– Стоять!

Он замер, не в силах пошевелиться. Анубис наклонил голову вбок, и тень опаски мелькнула в его взгляде. Меня разрывало на части от противоречивых чувств.

– Маат…

– Я не верю тебе, Анубис. Я не верю нам. Я лишь хочу узнать правду о своём прошлом. О своём. Твои секреты умрут вместе со мной, я клянусь тебе. Просто отпусти нас сейчас.

– Почему Гор не убил тебя, Маат? – снова спросил Анубис. Сталь, звеневшая в его голосе, пробирала до костей.

– Отпусти Габриэля, Дориана, Анну, Хапи и Сатет, и мы поговорим с тобой. Только не так и не сейчас, – взмолилась я и уже позабыла о желании убить его. Плевать на месть, если те, кто мне дороги, останутся в живых.

– Я должен спрятать тебя в Дуате, Маат. Ты умрёшь у этого Источника.

– Значит, этим ты занимался с самого начала? Пытался спасти меня, угрожая жизни Сатет? Ты пытался спасти меня, когда отдал приказ убить Мираксес?

Я снова посмотрела на Бастет и вспомнила её слова о том, что она не хочет войны. Так что же изменилось теперь? За какой миропорядок она была готова причинить вред Сатет и Аментет, пытавшейся помочь мне? Что изменилось, кроме ядовитых слов Анубиса о том, что я хочу запереть их в Дуате? Или всё, что я думала о Бастет, оказалось очередной ложью?

Она вернулась в Дуат, потому что не согласилась с правилами Гора. Она не планировала соблюдать «диету» во благо человечества – против этой заповеди когда-то и пошёл мой отец. Вспыхнула война, но Бастет, как и Анубис, всегда была на стороне Гора и Осириса.

Они рассказали мне всё, но утаили самые значимые детали о себе. Я упускала нечто важное, скрытое за фальшивыми улыбками и словами. Скрытое за равнодушием и заботой, за тщательно продуманным с самого начала планом.

– Ты так изменилась за столько тысяч лет, но по-прежнему невероятно упряма. – От ненависти и готовности прикончить меня на месте не осталось и следа. Тон голоса Анубиса стал мягким, нежным.

Я правда изменилась, и Анубис понял это с самого начала. Не увидев во мне прежнюю Маат, осознав, что я всё забыла, он понял, что мне нельзя доверять. Пока не вспомню. Пока не смогу убедить его в том, что «мы» всё ещё в силе.

– Почему я сбежала, Анубис? – У меня подгибались и дрожали колени, но я была уверена: он знает. – Бастет, ты спрашивала его об этом? Почему я сбежала сразу после смерти Осириса? Почему выбрала этот момент?

– Ты знала, что начнётся война, – безэмоционально заявила Бастет. Она была так убийственно красива в своей отрешённости. Обычно струящиеся чёрные волосы были собраны в тугой хвост и полностью открывали высокий лоб и острые скулы. Чёрные глаза, подведённые сурьмой, опасно сверкали.

– И, никого не предупредив, я приняла решение за всех и ушла? Оставила вас, мою семью? Оставила её? – Я бросила беглый взгляд на Сатет. – Ты так считаешь, Акер? Поэтому смотришь, как твоя сестра корчится от боли?

Акер молча уставился на меня исподлобья, будто я убила всю его семью прямо у него на глазах. Его губы едва заметно дрогнули.

Анубис сделал ещё один шаг в мою сторону. Я попятилась вместе с Сатет.

– Я боюсь тебя, Анубис, но если ты сделаешь ещё один шаг, я попытаюсь убить тебя.

Его глаза едва заметно округлились. Мы стояли в десяти шагах друг от друга, но, вопреки завывающему ветру, я услышала, как он со свистом втянул воздух.

– Я спасаю тебя.

– Ты придумал эту хрень только что, – фыркнула я.

– Гор убил Осириса, потому что тот отказался воскресить Исиду.

– Ты понятия не имеешь, как и почему Гор убил своего отца. Ты просто бредишь. А вы, – я метнула грозный взгляд на Бастет и Акера, – верите ему. Безропотно, как тупоголовые деревяшки. Кто из вас действительно видел, как умер Осирис?

– Ты защищаешь его? – Бастет прищурилась.

Сущность богов. Они были так уверены в своём величии, мудрости и праведности, что никогда не задавали вопросов.

Человек внутри меня рвал и метал от ярости, и это чувство медленно концентрировалось в вибрирующих ступнях. Я одна это чувствовала?

– Ты уходишь с нами, Маат. Живой или… – не успел договорить Анубис.

Маленькие камешки вместе с песком подрыгивали вверх. Теперь движение ощущала не только я. Земля вибрировала, но это явление тянулось откуда-то из глубины. Анубис непонимающе уставился себе под ноги. Контроль, вокруг которого, пытаясь пробить его стены, клубилась моя сила, ослаб.

У меня бы не было второго шанса. Оставлять дочь врага в живых – дрянная затея. Они бы не позволили Сатет уйти, а Хапи… Топор уже висел над его шеей.

– Госпожа… – зазвучало у меня в голове архаичным наречием. – Госпожа. Моя госпожа.

– Мираксес? – Я вздрогнула: она единственная могла транслировать свои мысли в мою голову. Звать меня. Наивное, глупое сердце сжалось, будто она вот-вот должна была показаться из-за угла и спасти всех нас, но ничего не происходило.