Легенда о Маат

Если потребуется, я убью Бастет, Анубиса или Акера, потому что эта семья уже давно перестала быть моей. Она принадлежала Маат, а я, как оказалось, больше ею не являлась. Я стала совершенно другой. Собственная личность из прошлого вселяла страх, а всё, что было важно для Маат, стало ненавистным. Но даже это принятие не успокаивало душу. В мире всё ещё существовал шанс того, что я снова ошибаюсь.

Снова.

И снова.

И снова.

Прикрыв глаза, я стала массировать шрам за ухом подушечкой указательного пальца. Сатет восторженно сообщила, что нашла скарабея. Дверь в дом была открыта, так что я услышала, как Хапи, пытаясь сварить кофе в турке, загремел посудой и заворчал.

Резкий порыв ветра взметнул песчаное покрывало. Песок зашелестел на кирпичном полу веранды, закрутился в воронку и осел. Над головой зазвенело железное украшение, похожее на то, какие вешали в детские колыбели.

– Как вы нашли дом в этой дыре? – крикнула я и убрала отросшие до пояса волосы в пучок без резинки. Шею охладило порывом сухого ветра, и я эгоистично позволила себе секунду наслаждения жизнью.

Заскрипела дверь.

– Хапи?

А потом чья-то рука легла на мой рот и прижалась так сильно, что у меня заскрипели зубы.

– Не смей кричать. Бери Сатет и немедленно убирайтесь отсюда. Сейчас же.

Аментет.

Из глубины дома послышался глухой вскрик. Сердце провалилось в пятки и забилось там с такой силой, что я с трудом расслышала следующие слова:

– Игры кончились, Маат.

Тупой страх сковал лёгкие, но у меня не было времени. Я вскочила с сиденья и, не оборачиваясь, рванула вперёд. Глаза не видели ничего, кроме бледного, испуганного лица Сатет. Между нами оставалось не больше трёх шагов, когда я почувствовала его тёмную, метнувшуюся в сторону Сатет энергию, – и на хрен пророков и их символы конца света. Мир закончился в то мгновение, когда Анубис наконец решил выйти в мир людей.

Всё вокруг завибрировало. Я посмотрела под ноги, и во рту заледенела слюна. Расщелина прошлась подо мной и рванула к Сатет.

Сатет сделала выпад вперёд, но, когда мы соприкоснулись, ничего не произошло – Сатет была ещё слишком маленькой, чтобы переместить нас обеих или хотя бы себя. Мы обе замерли и посмотрели друг другу в глаза. Её зрачки в ужасе расширились, когда земля начала расходиться в разные стороны.

Сатет всхлипнула и прижалась ко мне щекой, и в ту секунду я наконец почувствовала, что люблю её. Вопреки страху, сердце наполнилось теплом и затрепетало от того, что, как мне всегда казалось, понимали под материнским инстинктом. Если Анубис или кто-либо другой тронет её хоть пальцем, полетят головы.

– Где твоя хранительница, Маат?

Насмешка. Ублюдок.

Затолкав Сатет себе за спину, я сделала глубокий вдох, закрыла глаза и обернулась.

– Ты ответишь за смерть Вивиан, я клянусь тебе, – прорычала я.

– Вивиан? – на выдохе спросила Бастет, и на мгновение яростный блеск в её глазах показался мне печальным.

– Анубис не сказал, что пытался убить Мираксес, но погибла Вивиан? – Страх и злость боролись друг с другом в моём теле. Да, я боялась Анубиса, но прямо сейчас была готова перегрызть глотку каждому причастному к смерти Вивиан.

Ужасающее величие Анубиса так нелепо контрастировало с простой обстановкой вокруг, что я невольно улыбнулась: неужели главное сражение в истории человечества пройдёт здесь и сейчас? Слишком скромно, слишком просто для Анубиса.

Но он пришёл сам, а значит, Аментет предупредила верно. Какие бы цели ни преследовал Анубис, кому-то из нас конец.

Я перевела взгляд за его спину. Бастет с кинжалом в руке удерживала Аментет на месте. У меня сжалось сердце от этой картины и от того, с каким равнодушием Акер смотрел на сестру. В его взгляде не было ни капли беспокойства.

Полы чёрной мантии Анубиса взмыли вверх вместе с песком. Кровожадные щупальца потянулись в разные стороны. Тени пробрались обратно в дом, и крик Хапи сотряс безмолвную, застывшую во времени округу.

– Он убедил их, что ты с Гором! – закричала Аментет, и Бастет вонзила острый кончик ей в шею. Аментет это не остановило: – Он убедил их, что ты собираешься вновь запереть их в Дуате.

– Это ложь, – незамедлительно, глядя в глаза Бастет, ответила я.

Аментет задёргалась в её руках, лицо исказила гримаса боли и отчаяния.

– Зачем мне запирать вас в Дуате, Анубис? – с нажимом повторила я, продолжая закрывать собой Сатет. Габриэль вернётся. Он успеет. Даже если Анубис знает способ убить меня, Сатет должна жить. Остальное не важно.

Глаза Анубиса хитро сощурились, а губы расплылись в неестественно широкой, на пол-лица, улыбке.

– Бастет, – взмолилась я и обратилась к ней как к последнему источнику здравого смысла на земле, – я всего лишь хочу узнать правду. Я хочу знать, почему сбежала. Неужели ты не видишь, что Анубис пытается помешать этому, потому что правда вытравит наружу его грязные секреты?

Я уже знала, что эти грязные секреты были и моими секретами.

– Хапи умрёт, если ты не пойдёшь со мной, – равнодушно констатировал Анубис.

– Куда?

– Сатет умрёт, если ты не пойдёшь со мной, – словно робот, повторил он.