Легенда о Маат

– Но что это даёт, верно? – Удовлетворившись ответом, Дориан улыбнулся и снова вернулся к созерцанию горизонта. – Она никогда не вернётся. Я больше никогда не услышу её голос, и иногда мне кажется, что со временем эта боль пройдёт. Но я знаю, что нет. Я буду жить с этим вечно, или сколько мне там отведено. Буду смотреть на закаты и рассветы, которые она больше никогда не увидит.

– Я…

– Ты не поймёшь это, пока не потеряешь Габриэля. А может, и после этого. Как ты отпустила его тогда, две тысячи лет назад? Как смогла похоронить его? Как смогла похоронить себя?

Тон голоса не подразумевал, что Дориан ожидает получить совет. Он лишь пытался понять, но что именно?

– Похоронить себя? – Я нахмурилась.

– Я пытался сформулировать это последние три дня. – Уголок рта Дориана приподнялся, и его лицо немного порозовело. – Но ты и Маат, сбежавшая из Дуата две тысячи лет назад, – два самых разных в мире человека. Теперь я это понимаю, и ты должна знать, что я ненавижу ту тебя из прошлого, но не могу, даже желая этого, возненавидеть тебя настоящую.

– Я сама себя ненавижу, Дориан. Больше, чем кто-либо другой.

– Так исправь это, Аника. – Он выделил имя и посмотрел мне в глаза, чтобы считать реакцию. – Разберись с этим дерьмом и прекрати наконец себя жалеть, иначе смерть Вивиан будет напрасной жертвой.

Из комнаты, в которой ещё спал Габриэль, раздался телефонный звонок. Я выгнула шею, чтобы заглянуть в окно. Габриэль скинул одеяло и, сев на кровати, посмотрел на меня. Сердце в отчаянии забарахталось в груди.

Исправь это, Маат.

Исправь это, Аника.

Дверь открылась, и в комнату вбежала уже одетая Сатет. Телефон разрывался на части, но Габриэля это не волновало. Он рассмеялся, когда девочка прижалась к нему сбоку и повалила обратно на смятые простыни. Я не слышала смеха, но видела улыбки на их лицах и, наверное, именно они были причиной, по которой я до сих пор дышала.

– Какой план на сегодня? – спросил Дориан и, достав пачку сигарет, закурил.

– Выжить? – криво улыбнувшись, предположила я.

– Что за женщина в соседней с моей комнате? Где Габриэль их берёт?

Я решила, что не хочу знать, вхожу ли в категорию «их», обозначенную с таким пренебрежением, и ответила:

– Она работала с Робинсом или вроде того. Знает, как спуститься в гробницу, после того как её завалило.

Дориан фыркнул.

– Он когда-нибудь рассказывал, как в ярости спалил огромный храм, который возвели в твою честь? Или о том, как ты натравила на нас весь французский двор, когда мы в сто пятый раз вышли на твой след?

– Так на меня похоже.

– На вас, – чтобы это ни значило, заявил Дориан. Печаль по-прежнему безраздельно властвовала на его лице, но я увидела короткую проказливую вспышку в его глазах, и на секунду мне стало легче. Лишь на секунду.

Только чудо спасло ведущую на веранду дверь от того, чтобы слететь с петель. Я перестала вздрагивать примерно неделю назад и, просто развернувшись, уставилась на Габриэля и Хапи.

– Анна пропала. Дориан, мне понадобится твоя помощь, – с трудом сдерживая злость, процедил Габриэль.

Я рефлекторно подняла глаза и посмотрела в окно второго этажа: свет всё ещё горел, хоть часы показывали половину девятого утра. Габриэль посмотрел в том же направлении и нахмурился.

– Чёрт возьми, – выругался он и провёл рукой по чёрным волосам. – Её нет там с ночи.

– Может быть, просто вышла за продуктами? – Дориан повёл плечом.

Вымученная улыбка моего мужа стала ему немым ответом.

– Хапи, ты останешься здесь, с Маат и Сатет. – Приказ. Габриэль, казалось, не знал о существовании слова «пожалуйста».

– Будет быстрее… – начала я.

– Не обсуждается! – рявкнул Габриэль и, развернувшись на пятках, бросился обратно в дом.

– Я убью тебя, если мы найдём её в продуктовом, – привычно заворчал Дориан и встал следом.

– Сомневаюсь, что они найдут её там, – ему в спину бросил Хапи, а потом перевёл на меня взгляд и положением бровей будто спросил: «Ну что, чем займёмся?»

Спустя семь часов гнетущего ожидания я устроилась на заднем дворе в тени крыши и наблюдала за тем, как Сатет, меряя периметр шагами, собирала с обглоданных кустов жучков и складывала в банку, чтобы изучить их, а потом выпустить.

Если Анна ушла сама, то Габриэлю не составит труда найти её. Если это дело рук Анубиса… В голову лезло всякое, но особенно настойчиво пульсировала мысль о том, что теперь он мой враг. Никто не принуждал меня к подобному выводу. Всё случилось само собой, и я не могла не думать: какого чёрта? Как всё так резко перевернулось?

Бастет, Анубис, Акер, Аментет… Когда-то они были моей единственной семьёй. Единственными, кто принял меня после смерти отца, после того как Гор и Исида приговорили меня к смерти. А теперь я сидела здесь и знала, что не раздумывая убью любого, кто поставит под угрозу жизнь Габриэля, Сатет, Хапи или Дориана.