Легенда о маленькой Терезе (СИ)

Через несколько дней Терезе нашлось новое жилище – Милош отыскал небольшой домик неподалеку от Королевского Дворца и, получив одобрение Ренарда, выкупил его. Это был отделанный старым потрескавшимся камнем двухэтажный особняк с небольшим садом. Тихий и в меру скромный, уютный и теплый – идеальное гнездышко для тайных влюбленных. Да и добираться туда гораздо легче – теперь не надо будет глубокой ночью скакать за тридевять земель, чтоб на рассвете, как ни в чем не бывало, оказаться в стенах родного Дворца. Теперь можно будет подольше задержаться в объятиях любимой и чаще видеться. Впрочем, последнее не так уж хорошо: с появлением Терезы, Ренарду все меньше и меньше хотелось заниматься делами Риантии. Он даже всерьез подумывал, не делегировать ли добрую половину посильных обязанностей своей супруге – она ведь все-таки королева, да и опыт управления делами государства у нее есть. Но пока он только раздумывал об этом, разрываясь между бесконечными делами и сердечной своей зазнобой.

А еще у него была мечта: в возвращенном Королевству Абервике, подальше от Эмелин и прочих любопытных носов, построить для возлюбленной великолепный дворец из белоснежного мрамора. Чтобы солнце золотило покатые его крыши, отражаясь в витражах и золоченых орнаментах, чтобы дождь омывал гранит витых лестниц, а теплый ветер ласково трепал непослушные локоны маленькой хозяйки этого царства. Там непременно будут фонтаны и скульптуры самых искусных мастеров, витые тенистые тропинки, утопающие в лавандовом поле… Да, там обязательно будет много лаванды! И каждый раз, когда Терезе станет грустно, а его – Ренарда – не будет рядом, она выйдет из своего белоснежного дворца и отправится в парк любоваться нежными цветами и вспоминать своего любимого. Тайком от Эмелин Ренард закрывался в своем кабинете и подолгу сидел над бумагами, рисуя чертежи своей мечты.

Когда первые сумерки опустились на город, он собрал все свои рисунки и убрал в тайник – время собираться к Терезе.

Тереза уже ждала его. Она стояла на террасе и ждала заветного цоканья Алмаза, глядя, как солнце напоследок ласкает верхушки деревьев, как стражник, учтиво кивнув ей, спешит проверить масло в фонарях, а предвестники ночи уже наползают из совсем потемневшего сада.

Стало прохладно, девушка поежилась. Ренард задерживался. Легкая тоска сменилась беспокойством. Тереза спустилась к фонтану, по длинной аллее прошла до самых ворот – стражников она уже не боялась, днем даже подкармливала их, искренне жалея молодых парнишек, вынужденных весь день стоять на самом солнцепеке и охранять ее.

- Приедет, не переживайте, - кивнул белобрысый мальчишка, подбадривая Терезу.

Не успела улыбка сойти с его лица, как раздался заветный топот. Стражники засуетились, подтянулись, придавая совсем еще мальчишеским мордашкам должную невозмутимость, и поспешили открыть ворота. Галопом влетел Алмаз на территорию дворца и остановился прямо перед Терезой.

- Малышка, а ты осмелела, - улыбнулся Ренард, соскочил с коня и тут же заключил любимую в объятия. – Соблазняешь моих юнцов? Я ревновать буду.

- Я ждала тебя, - прошептала Тереза, ластясь и подставляя личико поцелуям. – Думала, уже не приедешь.

- Ну как я мог не приехать?

- Конечно, не мог – иначе я заявилась бы к тебе во Дворец. Да, заявилась бы! И мне плевать, кто и что сказал бы на это!

- А я был бы рад увидеть тебя в своей спальне, - смеясь, прошептал Ренард ей на самое ушко, а потом добавил уже громче: - А я к тебе, между прочим, не с пустыми руками! Сейчас стемнеет, и я отвезу тебя в твой новый собственный дом! Будешь теперь всегда рядышком со мной.

Тереза вопросительно посмотрела на довольного Ренарда, а тот вернулся к Алмазу и отцепил от седла большой сверток.

- А это что? – спросила Тереза.

- Я тебе платье привез. Идем, малышка, я хочу, чтоб ты надела его.

- А мне нравится, - заявил Ренард, осторожно затягивая корсет – раны Терезы уже почти совсем зажили, но он по привычке все еще боялся причинить ей боль.

- Ренард, я не могу его принять, - тихо проговорила Тереза, оглядывая себя в огромном зеркале.

- Почему? Оно тебе не нравится?

Тереза с тоской смотрела на свое отражение: нравится. Очень нравится. А еще очень нравится тот мужчина, что стоит за спиной и, сложив руки на груди, любуется своей наряженной куколкой. Нежно-голубой шелк так хорошо сидит на стройной фигурке, струится и переливается! И так подходит к белоснежной рубашке Ренарда и к его вышитому золотой нитью жилету. Пышные юбки так заманчиво шуршат по роскошному паркету, корсаж выгодно подчеркивает юные округлости – упругие, налитые, – а легкие рукавчики чуть прикрывают плечи, но оставляют место для восхищенных взглядов и ласковых касаний одного-единственного желанного мужчины. Шелк куда приятней того грубого сукна, из которого пошиты были ее платья; он нежен, он красив, к нему страшно прикоснуться, и не дай Бог его запачкать! Он легок так, почти что невесом… Платье для аристократки, но не для нее. Имеет ли право она носить такое платье? Имеет ли право принимать подарок самого короля?