Легенда о Плохишах (СИ)

   Вот мужики и запоры на дверь хитрые сваяли, и снарягу в тайниках принялись прятать. Да что толку. Приходишь в избу, дверь настежь и телогрейки драные на нарах лежат, со вшами вперемешку. Видать опять кто-то с зоны утек, барахлишком разжился, а старое с глаз долой. Не дай бог на такого в тайге напороться, жив ли будешь, еще не ведомо.

   Плохиши навесили пару веревок на Манской стенке, для пущей важности. Скала та особой сложности, подъем по ней за пять по Китайке сойдет. Слева, где высота под шестьдесят метров, еще ничего, можно и десять раз за день вылезти. А справа полный атас, каждый шаг в напряжении. Доверху добраться, все пальцы в ноль, каждый второй шаг - хитрушка и услие треба, что глаза из орбит лезут.

   Плохиш более увлекался сложным лазанием. Бодались с Петручио на пару, а тому бы все влево и влево, где попроще. Метраж у него видите ли, на месте стоит. Какой метраж? Когда под верх стены малый выбирается, задница у него величиной с апельсин, ножонками на месте сучит, и визжит дурным голосом.

   Но и на свои руки смотреть Плохишу страшно. Порода скальная здесь исключительно колкая. Кристаллики сиенита иголками, будто ежики с ножиком. Прихватываешься, как занозу под ноготь засадил. Больно.

   Уж что только не делали, в соли пальцы по вечерам дубили и марганцовкой смазывали. С утра просыпаешься и сразу про конечности вспоминаешь. А о калошах и говорить непотребно. Запасы тают на глазах, хоть плачь.

   В один из вечеров Плохиш сыскал чью-то заначку с фитилями от керосиновой лампы. Всвербилась в его голову научная идея - фитили вместо киперки на завязки приспособить. Вырезал в калошах вкладыши на пятках, подвязал фитилем, и сидят милые, вдвое круче и удобнее. Остальные мужики его примером вдохновились, фитиль нарасхват поделили.

   Пятницей лазали на пределе и по скале, и по мордам. Продукты в избе к нолю подошли, желудки к спинам прилипли. Мечталось им до обидности о стакане водки и бане с хорошим парком. Но полегчало.

   После обеда под Манскую Стенку подошли Ирка Филиппок с Ленкой и цивильной мадамой неизвестного приглашения. Рюкзачки теток зело пахли съедобным. Глазки у мужиков загорелись азартом к женской половине и обустроенности в быту.

   Петручио страховал, Плохиш забрел влево на нечищенные карнизы и казался маленькой мухой, висящей на потолке. Веревка от его бескрылого тельца к страховочному карабину уходила градусов под шестьдесят. Срыв в таком состоянии выливался в почти свободный полет по дуге метров в двадцать. Плохиш тяжело кряхтел, пыжился штангистом, но срыва не допущал.

   Тетки балаболили с Петручио и набивали его дырявый рот булочками. Грешным делом малец расслабился и наверх не доглядывал. Веревка пошла в провис, Плохиш в грязный мат, но пока не в голос.

   Прямо над головой мальца нависал метровый карниз. В расколе виднелась неплохая щелка, но тут до него никто не пролазил, и явно не чищено. Плохиш нашел ляпу под правую ногу, вытянулся и взял щель рукой. Внутри в толще скалы нечто утробно скрипнуло. Небольшой блок, килограмм так в пятьдесят, принялся неторопливо сползать вниз. Плох быстро перехватил левой рукой верную зацепу и подставил под блок колено в распор. Движение прекратилось.

  -- Вываливаю! - заорал лазун благим матом, боясь даже на секунду отвлечься от ситуации и глянуть вниз.

   Там под елками, напряженности кризиса не осознавали, наоборот смеялись в голос.

  -- Вываливаю!!! Не могу! Плита вниз уходит! - что есть силы заорал первопроходимец и нюхом чувствовал неуклонное, медленное движение плиты.

  -- А?! Что?! - орал Петручио и наконец подобрал веревку.

  -- Вываливаю!!!

   Блок туго хряпнул, сломав ему одному ведомую перегородку. Плохиш повис на страховочной. А шрапнель камней, набирая скорости и силы, с воем, понеслась на страховщика и хлебосольных дам.

   Ловкий отрок Петручио быстро завернул страховочный конец вокруг сучка и спрятался за могутным стволом ели. Только б веревки не перебило, свербило в его голове.

   Прямо перед его очами, меж двух елок металась та самая цивильная мадам. Чутья опасности ей доставало вдвое, а опыта ни на грош. Периферией взгляда Петручио уловил кучу камней нацеленных вниз прямо на мадаму. Привычной, не лишенной мужской любезности рукой он поймал оную за шкворень и с копыт остановив ее паникерское движение, водрузил юную за свою спину. Опытные Ленка с Филипком были от скалы уже метров за двадцать, но галопировали напряженно и со страшной скоростью.

   Ахнуло со всей возможной мощью и протяженностью. Шрапнель камней сдирала кору с деревьев, ломала сучья толщиной в руку. Порядочный валуган угодил в рядом стоящую сосну, дерево вздрогнуло, подалось вперед, но устояло. Пахло растертой в слизь хвоей и зажигалочным кремнем. Воронок в окружении вроде не образовалось.

   Вниз Плохиша спускали в полном молчании. Отрок насупился и ощущал непривычную виноватость. В конце концов сами без царя в голове. Развели балаган под скалой, бесплатную раздачу пряников и бубликов. А тут процесс тренировочный.