Легенда о рассвете

– Почему вы так долго? – жалобно отозвалась Маифь, нащупывая в песке ещё тёплый квадратик зажигалки – Я боялась что вы вообще не вернётесь! Там какой-то кошмар снаружи. Всё грохочет, всё кувырком! – она чиркнула колёсиком, и на фитиле загорелся яркий огонёк.

– Война, – ответил старый слуга, доставая из поклажи несколько парафиновых свечей. Он зажёг одну из них, надёжно укрепив в ямке на песчаном полу. Глаза залило блёклым оранжевым светом. На самом деле, более-менее светло было только возле свечи. Все столпились вокруг неё, как мотыльки.

– Война? – переспросила Маифь – Та вспышка, это же был «Небесный молот», какая к чёрту война после такого?.. Кому и с кем воевать?

– Да, это был он, «Небесный молот». Саирим, несговорчивая Саирим, – печально качал головой Кай – Гелион предпочёл погибнуть, чем кормить Цитадель своими жителями.

– Жителями?.. – ужаснулась Маифь, – Как падальщики?!

– Ты каждый раз так удивляешься, – хмурился старик – Будто бы родилась и выросла в какой-то оранжерее, не иначе как в райском саду.

– Я так ничего и не вспомнила, так что мне нечего возразить.

– Это не так уж плохо, я б тоже рад был многое забыть, – Кай вытащил свёртки с едой и протянул один Маифь, – Снаружи отступающая армия охотников Цитадели и отряды городов-союзников Гелиона. Но, похоже на то, что дело кончится в ничью… – он вопросительно взглянул на Илано Десмедта.

– Не знаю, – буркнул тот, – Пусть сами разбираются. Никуда не пойду, надоело, – он снял с пояса меч в узорчатых ножнах и положил рядом с собой.

Кай горько усмехнулся.

– Лучше дай мне иголку с ниткой, – буркнул Илано, расправляя плащ и разглядывая свечной огонёк сквозь многочисленные дыры – И китель уже никуда не годится, – он расстегнул ворот, потеряв сразу две пуговицы, – Надо зашивать…

– Господин, позвольте мне, – оживился старик, – Я заштопаю на совесть.

– Держи, – он протянул ему плащ и китель, – Итак, к Цитадели мы подойдем с севера, – продолжал Илано Десмедт, вытягиваясь на песке в полный рост,  – Там меньше вооружения и наблюдательных вышек.

– Но за последние годы всё могло измениться, – засомневался старик, перекусывая нитку, – К такому городу незаметно не подойдёшь ни с одной из сторон.

– Вот потому-то вы и пойдёте вместе, – он посмотрел на Маифь из под прикрытых век и она смутилась, отпрянув в тень Кая, который сидел ближе всех к огоньку свечи, – Старик и девчонка не вызовут подозрений у охраны стен. А мне им на глаза лучше лишний раз не попадаться. Ну, в общем, мы этот план еще обдумаем.

– Но, хозяин… Может быть, ну его, этот чёртов город? – задумчиво предположил Кай – Каждый раз, что мы проходили мимо, случалась какая-то несусветная заваруха. Я понимаю, что сейчас дело правое, но, помилуйте! Не лучше ли будет поискать для Маифь место поспокойнее?

– Вот будет веселье! – засмеялся Илано Десмедт, лениво потягиваясь – Место поспокойнее, говоришь? Даже не знаю, что и предложить в качестве альтернативы. Тут не слишком большой выбор.

– Ох да, да, – с горькой усмешкой согласился старик, – Цитадель, так Цитадель. Но вот вы же опять выкинете какой-нибудь номер, и люди придумают вам новое прозвище. И оно будет не таким поэтичным, как нынешнее.

– Я просто умираю от любопытства! – ответил Илано. Видно было, ему наскучила пустая болтовня. Он и так уже всё решил. Построил в голове все возможные и невозможные схемы. Теперь хотел молчать. Слушать тревожные звуки за истончённой временем обшивкой корабля и глядеть, как медленно тает свеча в песке.

Маифь задумчиво жевала чёрствый пластиковый хлеб, в котором вкуса не было ни на грош. Хорошо хоть, что среди запасов оставалось немного воды. От кислой спиртовой дряни тошнило и кружилась голова. Сейчас она готова была признать, что завидует надменному Илано, который вообще не нуждается в пище. Да. В такой пище, от всей души хотелось не нуждаться. Сыр тоже был совсем не похож на сыр. Консервы тухлые и склизкие. В некоторых банках вообще невозможно было понять, что за содержимое внутри.

Маифь вздохнула, уныло шмыгая носом. Она изо всех сил старалась не слышать грохот и взрывы за ветхими стенами, но правда была в том, что на смену гулу человеческому вскоре пришел гул пустыни. Снаружи начиналась буря. Ветер ворошил кладбище кораблей, двигал проржавленные тела, подминая их мягкими подошвами дюн.