Легенда о сердце леса

Её печаль начинает тяготить меня, словно я проглотила камень размером с мой живот, но это более терпимо, чем вчера, потому что она грустит из-за меня, из-за того, что я сказала ей. Я сейчас не вижу образов ребёнка и не знаю, согласилась ли со мной Эвия или просто не хочет мне верить.

– Твой отец говорит, что ты…

– Мой отец, – перебиваю я, – ничего обо мне не знает. Он бросил меня восемь лет назад!

Какие-то мальчики, проходящие мимо нас, оборачиваются, потому что я, должно быть, слишком повысила голос. Сильнее, чем это разумно, когда речь идёт об эльфах и людях, о том, чтобы спасти кого-то или дать умереть.

Эвия поворачивается и уходит. Она идёт на несколько шагов впереди меня и не оборачивается, когда я зову её. Я пытаюсь пообщаться с ней мысленно, как-то успокоить её, но не могу найти дверь, чтобы войти в её разум. Мне было трудно научиться этому, но эльфы должно быть рождаются со способностью выбирать, кто и когда может с ними говорить. В конце концов, я всего лишь человек с небольшой примесью эльфийской крови. Я следую за ней по улицам. Она не ускоряет темп и не пытается от меня оторваться. Но она ни разу не обернулась, чтобы посмотреть, здесь ли я ещё. Мы подходим к лесу, и мне трудно подавить желание крикнуть ей, чтобы она не уходила, что я сделаю всё, что угодно. Я не хочу, чтобы она доверяла жизнь своего ребёнка целителю, и мне не хватает смелости попросить её довериться мне. Когда я вижу дерево с туннелем, я ускоряю шаг и кричу ей, чтобы она подождала меня.

– Послушай меня, пожалуйста!!! Ты знаешь историю моей матери, почему бы тебе не обратиться к человеческому врачу, настоящему?

Она поворачивается.

Я слышу биение её сердца, сердца ребёнка, своего. Три разных ритма эхом отдаются в моей голове, как грохот этнических барабанов. Густой туман, такой же, как тот, что я видела в Раймоне, мешает мне вложить слова в её сознание.

– Почему я?

– Потому что ты необычная.

Земля притягивает меня, засасывает и грозит поглотить. Я чувствую печаль и страх Эвии. Или смесь того и другого. У меня так кружится голова, что я с трудом стою на ногах. Я закрываю глаза и медленно дышу, пытаясь отгородиться от её чувств, но нет таких стен, которые могли бы изолировать их, потому что я не вижу и не слышу их, я могу только чувствовать. Дыши, Зойла, дыши, это всего лишь эмоции. Я концентрируюсь на определении каждой из них, потому что не знаю, как удержаться на поверхности.

Я открываю глаза и смотрю на Эвию. Я не могу сражаться с противником, которого не вижу, я должна сделать его осязаемым. Больно, так больно, что трудно думать, пока я пытаюсь определить каждую из переполняющих меня эмоций. И вдруг я их вижу. Они выходят из тела Эвии и тянутся ко мне, словно масса голодных щупалец. Я должна разделить их. Я представляю их в виде облака, густого тумана, который просачивается повсюду, и придаю каждой эмоции свой цвет. Я зову их, я бросаю им вызов и теперь позволяю им выйти из Эвии и добраться до меня. Туман распадается на цветные облака: синий страх, серая печаль. Я позволяю им охватить меня.

«Тебе просто кажется, что ты не можешь дышать, – говорю я себе, – это приступ паники».

Цвета усиливаются, окружают меня, ласкают меня, но теперь Эвия спокойна. Все цвета, кроме красного, перешли ко мне. Она любит этого ребенка так сильно, что готова умереть за него, она погибнет, если погибнет он, и это чувство, от которого она не хочет отказываться. Синий цвет страха и серый цвет печали менее интенсивны, они такие же блёклые, как и всё, что чувствуют эльфы, но как только её страх и печаль уходят ко мне, любовь становится такой яркой, что больно глазам. Это настолько совершенный образ, что я благодарю за эмпатию, которая позволяет мне видеть его. Я медленно дую, и облака, окружившие меня, неторопливо возвращаются к ней. Серый смешивается с красным, а синий замирает на полпути, как будто вовсе не желает покидать меня. Эвия больше не боится, потому что каким-то непостижимым для меня образом я отняла её страх. Очень тонкое зелёное облако присоединяется к остальным и движется за ними, преследует их, окружает их. Это нить надежды.

Я могла бы стоять так вечно, наслаждаясь образами, которых никогда не видел ни один человек. Может быть, даже ни один эльф. По крайней мере, никто из живущих сейчас. Цвета танцуют, сходятся и расходятся. Я нахожусь внутри гигантского калейдоскопа, такого же большого, как поляна, как весь лес. Как весь мир. Сейчас наши три сердца бьются гораздо спокойнее, несмотря на различия. Всё идеально, настолько идеально, что я ощущаю острое желание побежать к Раймону и рассказать ему об этом. Несмотря на все переживания, я всё-таки могу контролировать этот дар, могу превратить чувства в цвета, и это самый впечатляющий образ в мире.

– Ты всё ещё хочешь знать, почему я пришла к тебе? – Эвия забирается на дерево с такой лёгкостью, будто у неё нет огромного живота. Я остаюсь внизу. – Когда поймёшь, найди меня, – говорит она, – но не задерживайся.

И она исчезает в туннеле, который приведёт её обратно в то место, откуда, кажется, вообще невозможно уйти.