Легенда об Огненном Змее (СИ)

- Ну так согрей. Дион говорил, что эльхагнон тебе подчиняется... Или тебе забыли его принести?

Старуха направилась в "ванную". Я последовала за ней.

- Да вот же, - Алета кивнула на фигурки лурдов. - Мы кладём их в воду, касаемся их и велим нагреться, и вода от них быстро нагревается.

- Понятно... Но вчера тёплой была вода, которая лилась с ветки.

- Потому что вчера тут всё нагрелось от солнца. Вечером оно бывает на этой стороне. Оно нагревает и ветви аригонта, а значит, и воду в них, и трубы с водой. Вечером на этой стороне всегда есть тёплая вода. Это удобно. Грязь лучше смывать тёплой, хотя сок мирны прекрасно отмывает и в холодной воде. Те, кому хочется вечером освежиться холодной водой, идёт в бассейн на восточную сторону - я покажу, по какому коридору туда пройти. Кстати, вот тебе дорма, смола для зубов. Мы жуём её после еды. А утром это хорошо и для бодрости.

Алета достала из складок своей широкой подоткнутой туники маленькую серебряную баночку с круглой крышкой, в которой оказались куски чего-то душистого, полупрозрачного, по цвету напоминающего мёд.

- Только долго не жуй. Когда уйдёт сладковатый вкус и почувствуешь горечь, сразу выплёвывай. Не глотай. Тебе сегодня не сражаться. Думаю, ты ещё долго не будешь готова к сражениям. А может, и вообще никогда не будешь... Может, Дия и не стала бы одной из лучших воительниц, но странно, что она стала такой, как ты сейчас. С виду тебе не меньше восьми, а по глазам даже больше, но тебя же побьёт четырёхлетний ребёнок.

- Значит, ты всё-таки не веришь, что я Дия? И не считаешь меня мергом. Так кем же ты меня считаешь?

- Хороший вопрос, девочка. Но ответа на него у меня нет. Могу только сказать, что зла я в тебе не вижу.

- А что, эта дорма... Она делает человека сильней? Я так поняла, перед сражением её жуют подолгу и даже съедают.

- Да. А сейчас её едят все, кто отправляется в патруль. Потому что почти каждый день приходится сражаться с этими тварями. Наши воины сильны, но сейчас даже сильнейшим приходится себя взбадривать.

Понятно. Значит, это своего рода допинг.

- А почему ты считаешь, что лучше ею не увлекаться?

- Потому что иногда она слишком возбуждает. Нам, альдам, не стоит слишком часто себя подхлёстывать. В нас и так много огня. Надеюсь, в тебе его достаточно, чтобы нагреть себе воды?

- Думаю, да.

Я уже поняла, что эльхангон подчиняется желаниям альдов. У них была власть над этим камнем. У меня она тоже была, хоть я и не являлась чистокровной альдой. Жаль, что я не унаследовала свойственную этому племени физическую силу. Вообще-то слабой я никогда не была. Говорили, что я сильней, чем кажусь с виду, но такое, наверное, о многих можно сказать. Мама пару раз с сожалением обмолвилась, что у неё я взяла меньше, чем у отца. Сначала я думала, она жалеет, что я никогда не буду статной, рослой красавицей вроде неё. Красавицей я всё-таки стала, хотя и не рослой. Рост я действительно унаследовала отцовский - в его роду высоких почти не было. Лет в восемь я спросила её, почему она вышла за него замуж. Почему выбрала именно его? Могла ведь найти и красавца себе под стать. Она могла выбрать кого угодно - я видела, как мужчины смотрят на неё, где бы мы с ней ни появлялись. Она улыбнулась и ответила: "Потому что он не побоялся выбрать меня". Уже позже, вспоминая взгляды, какими мужчины провожали мою мать, я поняла, что они не только восхищались ею. Они её боялись. Моя мать не жалела, что выбрала в мужья офицера Королевского Звёздного флота Антуана Анри де Лавальера, но ребёнок, которого она от него родила, вызывал у неё разочарование. Я знала, что её раздражает моя физическая слабость, но только теперь, оказавшись среди альдов, поняла, до какой степени она её раздражала. Прожив со своей матерью десять лет, я не знала, насколько она на самом деле сильна. Теперь я вспоминала случаи, когда меня удивляла та лёгкость, с какой она поднимала что-то тяжёлое, но она никогда не демонстрировала свою силу. Она её скорее скрывала.

Прикоснувшись к львиным фигуркам, я заставила их нагреться и довела воду до нужной мне температуры. Кусок мягкой ткани, служивший мне вчера полотенцем, уже высох на серебристой трубе, которая тянулась через мою купальню в метре от потолка и выходила наружу - видимо, вела к какому-то водосборнику.

Вообще система труб тут была непростая, и я не особенно старалась в ней разобраться. Вскоре я выяснила, что покои каждого обитателя этого дома находятся возле водяных веток, при этом не промокают, как от дождя, поскольку ветки, дающие воду, изолированы от жилых комнат стенами. При каждых апартаментах имелась своя купальня, где почти постоянно работал естественного происхождения душ.