Легенды Бенсонс-Вэлли

На ужин было жареное мясо с фасолью, капустой и картофелем. Дарки быстро справился со своей солидной порцией, вышел и вернулся с бутылкой пива. Он откупорил ее жестяной табакеркой. Металлическая пробка отлетела в темный угол. Достав с кухонной полки стакан, он снова уселся за стол.

Отодвинув принесенный женой рисовый пудинг, он выпил пива и закусил хлебом с сыром. Никто не проронил ни слова, пока ужин не кончился. Потом Дарки сказал:

— Вы, мелюзга, марш в кровати или идите играть! Мне надо поговорить с Кэти и матерью.

Все безмолвно повиновались. Только Кевин обернулся у двери и сказал:

— Наверно, большой секрет…

Дарки допил стакан и налил его снова.

— Я решил побить Джимми Янгера, — сообщил он, стараясь говорить спокойно.

Кэтлин уставилась на него расширившимися глазами.

— Нет, Дарки, ох, нет! — взмолилась Уинни. — Подумай, ведь это будет скандал. Ты обещал, что никогда больше не будешь драться…

— Ну, это в последний раз, Уинни, — ответил он. — Другого выхода нет.

— Нет другого выхода! — крикнула Кэтлин. — Ты только и знаешь, отец, что драться! Как-нибудь ты нарвешься…

Она вскочила и выбежала из комнаты. Дарки встал и пошел следом за ней. Жена вцепилась в его рукав своими бессильными худыми руками.

— Нет, Дарки, — просила она. — Оставь ее в покое. Она и так довольно натерпелась.

Он мягко отстранил жену и вышел. Дочь лежала ничком на кровати в своей комнате, плечи ее сотрясались от рыданий. Он помедлил с минуту на пороге, потом закрыл за собой дверь и тихо подошел к кровати. Положив ей руку на плечо, он пробормотал:

— Кэти, я не могу позволить ему это…

Уткнувшись головой в подушку, она ответила:

— Он уже сам себе позволил. Он отец моего ребенка. Не вмешивайся.

— Да ведь он не хочет жениться на тебе, Кэти.

— Не хочет.

— Ты говорила с ним?

— Да.

— Теперь уже поздно что-либо сделать?

— Поздно.

— А что он говорит?

— Ох, ничего он не говорит…

— Так-таки ничего?

— Он говорит, что не знает, его ли ребенок.

— А он его?

— Да, папа. У меня ни с кем ничего не было, кроме него.

Дарки выпрямился и сжал кулаки. Его челюсти щелкнули. Дышал он тяжело, прерывисто, но молчал.

Вдруг Кэтлин села и обняла отца, впившись в его грудь пальцами с длинными ногтями.

— Я люблю его, папа, и заставлю его поверить мне…

Дарки сжал руками плечи дочери и посмотрел в ее большие печальные глаза.

— Слушай, Кэти, — сказал он. — Я тоже люблю тебя. А Янгер сбежал от тебя, когда он тебе так нужен, и весь город знает это. Я должен драться с ним, Кэти. Не удерживай меня. Я старею и боюсь, но я буду с ним драться.

Некоторое время они так сидели в полутьме, обнявшись, потом Дарки отвел ее руки, пошел к двери и открыл ее. Выйдя, он крикнул громко, чтобы услышала жена:

— Я изобью его в кровь, и ни слова больше об этом!

Ночь все трое провели без сна. Кэти лежала с открытыми глазами; она то молилась шепотом, то принималась тихо плакать; она знала, что слезы не принесут ей облегчения. Мать тоже не спала, и глаза ее были сухими — она давно уже отвыкла плакать. Дарки временами забывался, но тут же начинал ворочаться так, что кровать скрипела под ним, словно собиралась рухнуть. Несколько раз он взмахивал руками, будто нанося кому-то удары, и что-то хрипло кричал.

Ранние часы страстной пятницы ползли черепашьим шагом. Дарки проснулся поздно. Позавтракали в молчании. Уинни и Кэтлин вымыли посуду, потом Уинни принялась одевать младших детей: время было отправляться к обедне. Она надела на них все самое лучшее. Уинни и Кэтлин ушли с четырьмя младшими. Кевин остался дома с отцом. Дарки давно уже бросил ходить в церковь, старший сын следовал его примеру, невзирая на слабые протесты матери.

Дарки вышел во двор, отыскал в сарае старую веревку, топором отрубил от нее кусок и начал тренировку. Он прыгал легко и ловко. На нем были домашние туфли, серые штаны и белая спортивная фуфайка. На правом предплечье была вытатуирована полунагая женщина, на левом — змея, обвившаяся вокруг меча.

Кевин, высокий, широкоплечий, но не такого могучего сложения, как отец, вышел во двор и уселся на обрубок у сарая. Подняв свежую щепочку, он принялся задумчиво жевать ее.

— Поздновато, я думаю, начинать тренироваться, а? — сказал он отцу, и по лицу его пробежала еле заметная сочувственная улыбка.

Кевин один во всем городе не боялся своего отца, и Дарки знал это.

Помолчав, он ответил:

— Просто хочу вспотеть — пусть пиво выйдет. А то, если я встречу его сегодня…

— Если хочешь, я буду драться с ним вместо тебя, — предложил Кевин.

Дарки с досадой бросил веревку на землю.

— Он убьет тебя!

— Он и тебя убьет. Ты слишком стар.

Дарки подскочил к сыну и встал над ним. Кевин поднял на него спокойные глаза; он знал, что отец никогда его не ударит, он никогда не бил своих детей.

— Я знаю, что не могу совладать с ним, папа. Выучки у меня нет… Но и тебе не побить его… Ты бы лучше почил на лаврах… непобедимый чемпион!

Дарки как-то обмяк и резким ударом ноги отшвырнул в сторону кучу щепок. Кевин решил не отступать.

— Ты всегда говорил мне, чтобы я не ввязывался в драки. Что драки ни к чему. А теперь сам собираешься драться.