Легенды русского шансона 2002

Те же сироты познакомили будущего артиста со Славой Игнатьевым, которому Петлюра оказался обязан дебютной студийной записью. С первого же захода сделали 4 песни. «Непрофессиональный музыкант, а так чистенько записался, что дубли оказались попросту не нужны!» — удивлялся Слава. И молва о новом певце по имени — нет, еще не Петлюра, а просто Юра, — мало-помалу стала просачиваться за пределы Ставропольского края. Гастролировали, были у моря, в Геленджике. Параллельно писали программу песен, коих набралось на целую кассету. На одной стороне были записаны лирические мелодии: «Одинокий трамвай», «Скорый поезд», ставшая впоследствии хитом. Другая сторона кассеты являла собою подборку дворовых песен в Юрином исполнении. Эту-то пленку ставропольский композитор Константин Губин, автор «Скорого поезда» и «Печального парня» и отволок в Москву, где продал студиям звукозаписи, с чего исполнитель Барабаш не получил ни копейки. «Юра здорово тогда возмущался, — вспоминает Тамара Сергеевна: «Мам, он же видел, как плохо мы живем. У нас же отца нет ■— отец умер. Хоть бы тебе денег дал». Достойные деньги за труды музыкальные несколькими годами позже предложил Юре другой человек, но имя сценическое — Петлюра — ему сделал, как ни удивительно, Губин, не удосужившийся узнать фамилию певца, чтобы указать ее на обложке кассеты. Костя знал

Барабаша просто как Юру-Петлюру — по детскому еще прозвищу-дразнилке, данному ему обидчивым одноклассником после драки, закончившейся поражением последнего. В одном из немногочисленных интервью Юра успел рассказать об этом. Вообще же большая печать при жизни не баловала вниманием артиста, пользовавшегося реальной, огромными тиражами подтвержденной популярностью* Певцы босоты и сейчас не в официозной моде.

Колоритнейший дядька Петрович, дедушка русского магнитиздата, человек большого музыкального образования, продюсер, промоутер и Бог весть кто еще, Валерий Петрович Ушаков узнал о Петлюре на рубеже 90-х от Славы Игнатьева. «Послушайте, это Юра Орлов», — сопроводил Слава непонятным псевдонимом бытовую бобину, на которой были записаны 7 песен «а-ля «Ласковый май». Однако, в многочисленной «майской» популяции этот альбом меркнул и терялся, потому и не получил широкого распространения. Через некоторое время Игнатьев позвонил из Ставрополя Ушакову: «Хотим предложить новый альбом. На нем записаны дворовые песни. Исполнитель тот же — Орлов. Но теперь он зовется Петлюрой».

«Еще в «ласковомайском» варианте мне запомнился красивый, чистый голос паренька, — вспоминает Валерий Петрович. — А когда предложили программу дворовых песен, стало действительно интересно. У меня тогда был кооператив «Фонограф» по распространению катушек и кассет, с записями и без. Чистые кассеты являлись товаром страшно дефицитным, и я пользовался этим для проталкивания молодых талантов, новых имен. Кассеты с записями шли «в нагрузку» к чистым».

Вначале региональные звуковики отказывались от альбома «Налетчик Беня»: «Какой еще Петлюра? Петрович, давай нам известные имена!» Потом сами стали звонить: «Петлюра пошел хорошо, это уже не нагрузка. Высылай оригинал альбома».

«Меня удивило, — говорит Ушаков, — что Петлюра раскрутился на медленных лирических песнях, а не на темповых боевиках».

Регионы затребовали фонограмму лучшего качества, ибо первая часовая кассета, составленная из двух получасовых программ, была все же на уровне демонстрационной записи. Записываться профессионально решено было в Москве. И Петлюра со Славой Игнатьевым приехали в столицу. Сопровождал их тогдашний Юрин директор-тез-ка Юрий Малышев. Ушаков снял ребятам квартиру на улице Летчика Бабушкина, неподалеку от кассетного завода и от дома самого Петровича. Принялись репетировать, отобрали 13 песен, в том числе 3 из альбома «Налетчик Беня». Фонограмму «минус голос» делал аранжировщик Леша Червяков. Для этого ему не пришлось покидать пределов домашней студии. А вот для наложения Петлюри-ного вокала требовалось нечто более солидное, что и было найдено в ГИТИСе, в студии «Ника» и у Азизы в Люберцах. Леша Червяков у себя дома тоже не ударил в грязь лицом. «Наверное, впервые в жизни я поработал добросовестно», — признавался он. В этом феномен Петлюры: он, как магнит, притягивал к себе творческих людей, с ним хотелось работать «на полную катушку». Не меньше, чем талант, притягивала его душевность. «Добренький был такой паренек, — вспоминает Петрович. — Честный очень: если нашкодит, сразу признается, извинится. Жена моя до сих пор его вспоминает...»

Альбом решили назвать «Малолетка» — по первой песне, которую подарил Юре Владимир Черняков.

Малолетка, малолетка .. моей мрачной жизни клетка, Изоляция от мира, неломаемая сила.

Малолетка, малолетка... вокруг жизни моей сетка И казенная одежда, а в душе горит надежда Песню «Не судьба», ставшую позднее суперхитом «Ветер с моря дул...» в репертуаре Натали, подогнал директор Малышев: