Легионер. Книга третья

— Мы тоже будем звать тебя Лан, — кивнул староста. — Скажи мне правду, Лан, — если здесь когда-нибудь появятся на больших кораблях люди, похожие на тебя, ты уедешь с ними за море? Ты ведь ждешь их все эти годы, Лан?

— Не знаю, — буркнул немец. — Сначала, когда я искал иноземных купцов и шел сюда, к морю, я очень хотел уехать. А теперь не знаю. Мне некуда ехать, да и кому я нужен — без одной руки? Воевода из сибирского города Тобольска должен мне кучу ефимков, но я не хочу возвращаться в эту страшную Сибирь. Зимой там так холодно, что если плюнешь, то слюна, не долетев до земли, превратится в льдинку.

Рыбаки зашумели, стали переглядываться. Такого холода они и представить себе не могли. Но смирились: раз чужеземец Лан рассказывает им свои видения от курения волшебной травы — это его дело.

К нему снова подступились:

— Тогда, может быть, ты останешься с нами? — с достоинством спросил самый старый рыбак. — У тебя и вправду нет одной руки, но второй ты сражаешься, как настоящий воин! Скажи да, и сегодня же в твою хижину войдет самая красивая девушка из нашей деревни. Она будет тебе верной и преданной женой. А мужчины завтра же начнут строить для тебя настоящий дом, где хватит места и будущим твоим детям. Оставайся, Лан! Ты будешь помогать нам и научишь нашу молодежь орудовать мечом так же, как ты. А когда ты состаришься и не сможешь работать и сражаться, молодые рыбаки всегда будут класть на порог твоего дома часть своего улова. Оставайся, Лан!

— Хорошо, я останусь, — согласился, не раздумывая, немец.

А через несколько лет близ рыбацкой деревушки действительно появилась португальская торговая шхуна. Узнав о том, что среди китайских рыбаков есть рослый бородатый европеец с одной рукой, купцы захотели повидать его. Они тоже спрашивали — как зовут однорукого, откуда он родом и не хочет ли вернуться в Европу?

— Меня зовут Лан. Уезжать отсюда я не хочу, ибо не знаю своей настоящей родины.

Единственное, что попросил Лан у купцов, были книги на немецком языке. У португальских купцов таких книг не оказалось.

— Зачем тебе книги? — спросили купцы.

— Хочу, чтобы мои дети и внуки знали язык своих предков, — ответил однорукий чудак.

Он достал маленький мешочек и высыпал из него на ладонь португальца десяток крупных жемчужин. Купцы переглянулись, и стали предлагать чудаку за жемчуг богатые товары. Лан выбрал кинжал дамасской стали и щедро отдал за него весь свой жемчуг.

— Если вы пообещаете привезти мне книги, я буду собирать для вас жемчуг, — сказал он. — Вся деревня будет собирать — мы знаем, где его взять! Но не берем его, потому что рыбакам эти странные камушки, которые мы часто находим в раковинах, ни к чему.

Купцы обещали в следующий раз вернуться с немецкими книгами. Но не могли, разумеется, сказать, когда это будет. Может, пройдет много лет, и однорукий Лан не доживет до этого времени? Может, лучше он сейчас покажет им место, где можно найти такие жемчужины?

— Нет, — отказался Лан. И так посмотрел на купцов, что те сразу поняли: силой у этого чудака ничего не отнять.

* * *

История, как известно, не знает сослагательного наклонения. Что было — то произошло. Что могло случиться и не случилось — то остается уделом историков и тех, кто всегда рядом — журналистов и литераторов. Мы не знаем — дождался ли странный однорукий чужеземец Лан иноземных купцов? Получил ли он свои книги? История сохранила нам лишь скудные сведения о потомках Лана-Берга, которые так и остались жить на Южном побережье Китая. Они растили здесь своих детей — и встречали, по завету своего предка, почти все корабли, заходящие в гавань далекого от Европы порта. Порта, который через много лет назовут Сингапуром… Последний потомок Ляна встречал на причале и пароход «Нижний Новгород», и даже перекинулся несколькими фразами со своим родственником — лишенным всех прав состояния каторжником Ландсбергом. Их тайну знает пока лишь старший помощник капитана «Нижнего Новгорода» Стронский…

* * *

В избушке снова повисла тишина.

— Карл… Карл Христофорович, скажите честно: вы ведь не совсем ко мне равнодушны? Скажите честно, пожалуйста! Мне это важно…

— Я отнюдь не равнодушен к вам, Ольга Владимировна. Это правда. Но зачем об этом говорить? Вы мне нравитесь, я к вам, простите, привязался…

— Но вы всегда так холодны, сдержанны, держитесь словно на расстоянии…

— Только потому, что не желаю докучать вам и навязывать свое общество, Ольга Владимировна. Я ведь дал вам слово, если помните…

— Помню, — Дитятева прерывисто вздохнула. — Идите ко мне, Карл…

— Что-с? — Ландсберг приподнялся на локтях, недоверчиво глядя в темноту, откуда послышался робкий призыв. — Ольга Владимировна, вы уверены, что это не порыв, о котором вы будете потом сожалеть?

— Это не порыв, Карл. Это, наверное, судьба. Ну, идите же! Нельзя заставлять женщину ждать!

Ретроспектива-8