Легионер. Книга третья

— Желаю здравствовать, кумпаньон! — Михайла потопал у порога мастерской ногами в щегольских «хромачах», притянул дверь поплотнее и добродушно прищурился на Ландсберга. — Ну, хозяин, показывай свое имение, хвались! В посту о твоем доме только и разговоров!

Ландсберг разогнулся, отложил на верстак рубанок, взял в руки балясину, критически осмотрел свою работу и только после этого сделал несколько шагов в сторону гостя. Обнял его на плечи, притянул, похлопал по спине.

— А ты куда запропал, компаньон? Две недели глаз не казал — неужто разбогател, гордым стал? О-о, точно разбогател! — Ландсберг отодвинул Карпова подалее, повернул кругом, разглядывая хромовые сапожки. — Чистый иван, как погляжу! Не сымут по ночному-то времени?

— А я хитрый, Христофорыч! «Хромачи» только с утра ношу. После обеда и до темна в старых «котах» передвигаюсь, так-то! Ну, дык как дела-то, кумпаньон? Кипишь на работе, с темна до темна трудишься — чего мешать-то? Вот и не ходил, Христофорыч. Да и новостей не было до сей поры.

— А теперь появились? — Ландсберг остро взглянул на Карпова. — Пошли, пополдничаем, расскажешь.

— Ты дом-то сперва покажи…

Мужчины прошлись по просторному дому, стены которого еще остро пахли смолой и непередаваемым таежных духом свежести. Из жилой половины Ландсберг повел Карпова в пристройку с магазином — там еще вовсю стучали и пилили плотники. С другой стороны дома отдельный ход вел в будущую амбулаторию Ольги Владимировны.

— Широко размахнулся, Христофорыч! — одобрил увиденное Михайла. — На века домину отгрохал! Я вот всё поражаюсь тебе, кумпаньон — только не обижайся, Христа ради! Ты ж дворянского происхождения, «фоном» родился, не в избе крестьянской вырос — а руки у тя в нужном месте приделаны. И плотничаешь сам, и по кузнечному делу, и по слесарному соответствуешь! Ну, об инженерном соответствии я уж молчу — знаю, на воинской службе постиг. Но мужицкое-то ремесло ты не мог тут, на Сахалине успеть выучить!

— А кто тебе сказал, что умение хорошо работать руками суть мужицкое ремесло? — усмехнулся Ландсберг, усаживая гостя за угловой столик в своей чистой и просторной мастерской и принимаясь сноровисто накрывать его. — Мой батюшка, чтобы ты знал, мог в свое время любого кузнеца за пояс заткнуть. Брат старший без городских механиков и мельничный механизм чинил, и молотилку сам усовершенствовал. Ландсберги, брат, все умели, все могли! И мужицкой, как ты говоришь, работы не чурались… «Казенки» выпьешь, компаньон?

— Сам бы не попросил, а отказываться от такого дела грех, — согласился Карпов.

Он принял из рук Ландсберга традиционную сахалинскую чашечку с казенной водкой, чуть отлил в угол, пояснил:

— Это чтобы дом твой новый крепче стоял, кумпаньон! Сам-то пить не будешь, как я понимаю? Ну, тады будь здоров, Христофорыч! — он медленно вытянул из чашечки водку, потянулся за соленым огурцом, кивнул на отдельно стоящую миску с горкой красной икры. — Гляжу, и к рыбьим потрохам приучили тебя гиляки твои?

Ландсберг снова усмехнулся:

— Какие ж это потроха, Михайла? Сие красная икра, деликатес! Ты же белужьей икоркой не брезгуешь?

— То белужья! А энти красные «рыбьи яйца» на Сакалине никто, кроме гиляков, в рот не берет.

— Это как приготовить! Ты попробуй, попробуй! — Ландсберг зачерпнул полную ложку икры, с удовольствием покатал на языке, проглотил. — Ты знаешь, компаньон, я уверен: придет время, и не уголек наш главной статьей коммерции станет, а деликатес вот этот икорный! Тут, конечно, тоже свои хитрости есть, время для добычи красной икры точно рассчитать надобно. Рано возьмешь — незрелая будет, в кашу превратится. Поздно добудешь — твердыми икринки будут, зубами давить надобно.

— Не знаю, не знаю, — чтобы не обидеть хозяина, Карпов зацепил краешком ложки несколько икринок, опасливо положил в рот, пожевал. — С белужьей, конечно, все равно твою не сравнить — ить соленая, да и все! Но красивая, зараза! Аж светятся на столе, даром что потроха рыбьи!

— Эстетствуешь, Михайла! — Ландсберг хлопнул Карпова по плечу. — Не желаешь икры, другая закуска имеется. Бери, да рассказывай свои новости!

— Не шибко они и приятственные, нынешние новости-то! — вздохнул Карпов. — Купцы здешние прослышали, что ты магазин свой надумал в посту открывать, — и не очень энтому делу рады, как ты сам понимаешь. Слыхал, на свое «толковище» тебя позвать хотят.

— Что ж, схожу, — улыбнулся краем рта Ландсберг. — Опасаются конкуренции, говоришь? И правильно опасаются, я торговлю правильную заведу! Я уж придумал как!