Легионы - вперёд!

 - Моя жизнь отныне принадлежит тебе, повелитель! Скажи одно слово, и я

тотчас брошусь на меч. И я буду счастлив, потому что увижу моего друга на

небесах. Но если ты позволишь мне жить - я тоже буду счастлив. Потому что я

смогу отомстить! О, я знаю о свершившемся чуде! Я знаю, что в этот миг армия

Рима идет в Галлию. Простым ли воином, комитом ли, как прежде, я буду

убивать их, пока рука моя держит меч. И я не вложу его в ножны пока голова

Эвриха, убийцы твоего сына и моего друга, не слетит с его плеч. И тогда я

умру с радостью.

 Император смотрел на коленопреклоненного комита, не отнимая руки. Мессий

боялся вдохнуть.

 - Встань, Эвердинг. Я ни в чем тебя не виню. Я знаю, как близки вы были с

моим сыном. Он любил тебя, и ты тоже любил его. Я рад, что ты вернулся.

Теперь ты сможешь мстить за него. Иди, тебе нужно отдохнуть. И мне тоже.

Скоро я вновь призову тебя.

 Эвердинг поднялся и склонившись вышел из зала. Полог слегка шевельнулся.

 - Не говори ничего, Мессий, - глухо сказал император. - И оставь меня

теперь. Мне надо побыть одному. Наедине с моим горем.

 Мессий поклонился и двинулся к выходу.

 'Эвердинг говорил искренне...' - подумал он. 'Но знал ли император,

насколько они были близки с Антемиолом? Думаю, что догадывался. Тем больнее

ему сейчас. Как бы там ни было, ясно одно - теперь мира с Эврихом не будет!'

 

 Двигаясь ускоренным маршем, армия Красса преодолела расстояние от Рима до

Плаценции за двенадцать дней и вышла к реке По. Здесь легионам предстояло

повернуть на запад и, миновав альпийские перевалы, вступить в Нарбонскую

Галлию. Не желая утомлять солдат сверх необходимого, Красс дал им один день

отдыха. За это время к его армии присоединилось около трех тысяч солдат,

вызванных Одоакром из лагерей на севере Италии. Узнав, как обстоят дела, они

без лишних разговоров подчинились новому комиту федератов, и таким образом

общая численность армии достигла почти пятидесяти тысяч солдат, из которых

шесть тысяч составляла кавалерия. Располагая такими силами, Красс был полным

хозяином Италии и мог на равных сойтись с армией Эвриха.

 Он уже получил несколько сообщений из Галлии, доставленных гонцами

префекта Полемия. Сообщения были тревожны. Армия готов вторглась в Арвернию,

в то время как главные ее силы двигались к Родану. Не было никаких сомнений,

что Эврих начал войну, целью которой мог быть только захват Нарбонской

Галлии. Полемий сообщал, что Сенат принял решение защищать провинцию

насколько хватит сил, но вместе с тем заклинал римского полководца

поторопиться. В распоряжении Полемия было около десяти тысяч солдат, и сбор

ополчения продолжался. Граждане провинции были полны решимости сражаться с

готами, однако всем было ясно, что не обученные военному делу ополченцы не

смогут долго противостоять закаленной в боях армии Эвриха. Полемий писал,

что Арелат готовится к осаде. Опираясь на мощные укрепления столицы и

собранные в городе большие запасы продовольствия, префект рассчитывал

продержаться до подхода войск из Италии, одновременно выражая опасения, что,

осадив Арелат, готы могут разорить цветущую провинцию.

 Красс и сам понимал, что следует торопиться. Из того, что он успел узнать

об Эврихе, выходило, что дело предстоит иметь с умным и опытным полководцем.

Если бы готы заняли проходы в Альпах и укрепились там, римлянам пришлось бы

заплатить за прорыв в Галлию дорогой ценой. Кроме того, нынешней Италии было

совсем непросто содержать такую большую армию, поэтому следовала как можно

скорее занять богатые продовольствием галльские провинции.

 Было и еще одно обстоятельство, не позволявшее затягивать эту войну.

Кассий не уставал напоминать Крассу, что деньги подходят к концу. После

выплаты жалования легионам пришлось еще выдать плату федератам и сделать

подарки остроготам Вилимера. Ожидались и еще немалые траты. Так, например,

Красс рассчитывал купить нейтралитет бургундов Гундиоха. Раздраженные

гибелью значительной части своей армии, они могли выступить против Рима, а

это сейчас было совсем некстати. Между тем, никаких вестей от Гундиоха не

поступало, и его позиция по-прежнему оставалась неясной. Красс не любил

неясностей и поэтому возлагал большие надежды на посольство, направленное им

к королю бургундов.

 Если расходы приходилось нести постоянно, то доходов можно было ожидать

только после победы. Разбив готов, Красс собирался упрочить свое финансовое

положение не только за счет военной добычи. Он планировал провести

конфискации имущества и вилл крупных землевладельцев Аквитании, державших

сторону Эвриха и потому являвшихся несомненными изменниками. По рассказам

людей Антемия, магнаты Аквитании скопили немалые богатства, бесконтрольно

распоряжаясь на своих землях. Этому следовало положить конец.

 В то время, как войско отдыхало, расположившись в Плаценции, давно не

помнившей такого наплыва солдат, полководец не знал ни минуты покоя. У всех

находились срочные дела, которые надо было непременно обсудить с Крассом.

Помимо обычной рутинной заботы об армейских нуждах и совещаний с офицерами,

случились два события, из которых одно заставило Красса задуматься, второе

же прошло почти незамеченным.