Легкая поступь железного века

- Прекратить! – повторила Надя, но ее голос был значительно слабее. – Это не разбойники, это друзья.

- Ой, Наталья Алексеевна! – ойкнула оказавшаяся тут же горничная. – Что это вы какая странная? Ой, страсти какие!

Вдруг раздался дикий крик, и Фалькенберг, о котором все позабыли, ринулся из своего угла прямо на Вельяминову. Павел едва успел схватить его. Наталья отпрянула назад, с трудом удержалась на лестнице, в последнее мгновенье вцепившись в перила. Тут и у Нади прорезался голос.

- Что стоите, олухи?! – гневно крикнула она своим мужикам. – Возьмите этого сумасшедшего!

Тут в изумленных душах мужиков наконец-то произошел окончательный перелом, никому и в голову не пришло ослушаться хозяйки. В одно мгновенье Иоганн был схвачен и скручен.

- Осторожнее, - сказала Наталья. – Он, кажется, ранен...

- Так ты жива! – восклицал Фалькенберг по-немецки. – Ведь я убил тебя! Значит, ваша Тайная канцелярия настолько всесильна, что ее шпионы восстают даже из мертвых?

Наталья изменилась в лице при последних словах. Единственный, кто, кроме Вельяминовой, понимал здесь немецкий язык – Павел Дмитриевич – заметил это. Он побледнел и уже не мог оторвать взгляда от лица Натальи.

- Да что за сумасшедший бред? – гневно воскликнула девушка.

- Это бред? – неожиданно переспросил Павел по-немецки у Фалькенберга. Тот расхохотался.

- Шпионка... – повторял он. – Шпионка Тайной канцелярии...

Павел уже не смотрел на него. Он сделал несколько шагов в сторону Натальи, остановился было, но потом решительно поднялся по ступенькам и оказался с ней лицом к лицу.

- Так вот что значили слова ваши во сне, сударыня!

В глазах Натальи промелькнул испуг. Павел круто развернулся и направился к двери. Девушка смотрела ему вслед, но вдруг метнулась за ним:

- Подождите, Павел Дмитриевич, не уходите так!

Павел обернулся.

- Сударыня, - бросил он ей. - Прошлое мое ужасно, но я никогда не предавал людей в лапы Тайной канцелярии, где сам имел «счастье» побывать. И даже под пытками не оговорил ни себя, ни других. А вы... Думаю, многим, как и мне, вы сначала казались ангелом, а потом...

- Не судите! – теперь глаза Натальи заблестели уже от невольных слез. - И не оскорбляйте меня, ничего не зная. А вы не знаете ничего!.. А ведь он сейчас действительно бредит. Я всегда ему нравилась и... думаю, что духовник его, католик, в чьи планы любовь ко мне его пасомого не входила, пугал, что я - агентка Ушакова. А, может, сам бес шепнул ему сейчас это в ухо! Но я... Я расскажу вам все! А вы – решайте...

Разговор этот шел по-французски, и Наде, невольно вникавшей в его смысл, показалось, что сейчас она потеряет сознание. Слишком много всего случилось за последнее время, а теперь еще и это... Одно утешало немало – ее враги, Фалькенберг и управляющий Карп, обезврежены. Карпа, не сильно, на его счастье, расшибившегося, как раз проносили мимо, и Надя, чтобы отвлечься от странных мыслей о подруге, накинулась на управляющего.

- Что ты делал наверху?!

- Ох, не виноват я, матушка! Херц Яган убить меня грозил... Он нынче увозить вас, что ли, решил, - карета, вон, готова...

- Так ты по веревке в окно ко мне влезть хотел? – Надя провела ладонью по лбу. У нее мучительно болела голова. – Лестницу в чулане поискать не догадались?

- Матушка! Не наказывайте! – завопил Карп. – Немец говорил – не добраться до вас иначе. Добротные двери поставил ваш прадед!

Надя махнула рукой.

- Веру свою продал, - презрительно бросила она, - каяться тебе надо... А наказывать – толку не будет.

- Елисей, - позвал Павел, - Надежду Кирилловну в карету, что там для нее приготовили, и… ждите. Мы сейчас.

- А с этим что делать? – Елисей кивком указал на вновь впавшего в бесчувствие Фалькенберга.

- Эх! И его б в монастырь! Куда ж его еще такого-то... Вот подарочек будет отцу игумену!

- Да, – вспомнила Наталья, – а где мой Сенька? Ищет меня, наверное, по окрестностям... Мы в соседней деревне остановились, у вдовы Матрены, пошлите за Сенькой кого-нибудь...

- Идемте, Наталья Алексеевна! – Павел подал ей руку.

Они поднялись наверх, прошли в уже знакомую Наталье светелку. Вельяминова подошла к окну, взглянула вниз на залитый серебристым сиянием двор, да так и осталась стоять, сложив руки на груди.

Павел пристально смотрел на нее, лунный свет из окна падал на его лицо, и Наталья читала в нем сильное волненье и... горячее желание ее оправдания. Девушку охватило смятение, она почувствовала, что вот-вот расплачется.

- Вы не верите мне?

- Не могу пока ничего ответить. Да я и не вправе...

- Нет, вправе, - твердо возразила Наталья. – Я… я больше не могу одна... Вам я верю. Послушайте, и может быть, вы посоветуете, что же мне делать теперь...

И принялась рассказывать. Павел узнал все – начиная с ужасного для Натальи дня, когда открылось, что Петруша Белозеров ее не любит, и заканчивая тем, что произошло в этой комнате несколько минут назад, пока сам Павел Дмитриевич сражался с Фалькенбергом. А произошло вот что…

По приставной лестнице Наталья, а за ней и Елисей, проникли в комнату Наденьки, и молоденькая графиня упала на грудь подруги.