Легкая поступь железного века

Еще немного тишины, и вот раздвинулись ветви кустов, и показалась вдруг... нет, не зверь лесной и не разбойник, а высокая статная девушка в голубом русском сарафане. Лицо ее, весьма приятное, истинно славянское, носило выражение гордое, даже надменное. Только не вязалось это выражение с ее бледностью и худобой. Митя невольно перекрестился. Меньше всего ожидал он подобного явления.

- Да чего ж ты крестишься, разве я ведьма? – прозвучал голос, низкий, певучий. Девушка небрежно откинула назад упавшую на лоб белокурую прядь. Митя молчал.

- Ты как сюда забрел? Здесь лес кругом на сто верст...

Светлые глаза с длинными изогнутыми ресницами зорко разглядывали Митю. Он наконец опомнился от неожиданности этой встречи (да и мало ли чего на свете не бывает?), поклонился. Отметил, что сарафан девицы богат, с золотым шитьем, украшенный дорогими камнями.

- Дмитрий я... на богомолье иду.

- А чего через лес-то? Ох! И занесло тебя. Меня-то Ксения зовут, Шерстова я, дворянская дочь. А к нам, миленький, гости не заглядывают, а коли и заглядывают, их с опаской встречают. Ага, вот сейчас и поймешь...

Из-за деревьев показался маленький мужичишка с длиннющей бородой. Увидев Ксению, всплеснул руками.

- Вот где гуляешь, матушка, насилу отыскал! А с кем беседуешь-то? Семен Иванович и так гневается...

От пристального взгляда маленьких глаз Мите стало не по себе.

Ксения нахмурилась.

- Сбился с дороги парень, просит путь указать.

Мужичок прищурился, разглядывая юношу, потом поклонился:

- Сделай милость, следуй за мною.

Мите ничего не оставалось делать, как послушаться. Ксения оказалась рядом, шепнула еле слышно:

- Не ходи...

Но мужичок мягко, но крепко – не вырвешься! – захватил Митин локоть. Ксения сверкнула на обоих сердитым взглядом, коротким движением закинула косу за спину и, оттолкнув мужичка, быстро пошла вперед. Скоро она скрылась в зарослях.

Когда Митя и его странный сопровождающий миновали заросли, перед ними сверкнула серебром синяя река, от которой повеяло свежестью, за рекой простиралась открытая местность, со всех сторон обрамленная лесом. К реке примыкало небольшое поле, засеянное пшеницей. Этот кусочек земли был давно отвоеван у чащобы. Маленькие неказистые избушки ютились тут же, сбившись в кучку. В стороне от них стоял ладно срубленный дом, простой и неизукрашенный, но отличавшийся от избушек высотой и добротностью. Мите почему-то стало тревожно и сердце сильно застучало. Припомнились слова Ксении, ничего, кроме тревоги, не вызывающие. Попытался осторожно освободить локоть, но мужичок держал его крепко-накрепко, что, понятно, бодрости Мите не прибавило. Он начал молиться про себя...

Его уже ввели на крыльцо большого, судя по всему – главного дома. Там уже встречал их человек с бледным аскетическим лицом, с белой длинной бородой и седыми волосами, небрежно падающими на высокий лоб. В этом лице было и утомление, и одновременно сила, но что за сила, Митя пока не мог уяснить. Глаза человека сильно блестели, а выражение их было мрачным. Ксения на миг показалась из-за его плеча и тут же вновь исчезла.

- Кто таков и откуда? – человек, хозяин по-видимому, обратился к мужичонке, кивая на Митю, которого, само собой, такой прием сильно смутил.

- Да пусть сам о себе расскажет, Семен Иванович, - отвечал мужичок с подобострастным поклоном. – Встретил его с Ксенией Петровной беседовавшим.

Хозяин долго смотрел на Митю пронзительным, недружелюбным взглядом. Чем-то светлые глаза его напоминали глаза Ксении.

- Так что, кто таков будешь? – осведомился наконец.

Митя коротко назвал себя, сказал, что из Горелова, что в лесу заблудился. Семен Иванович недоверчиво покачал головой, потом указал глазами на пыльный, порванный в нескольких местах подрясник Мити.

- Что за одеяние?

- В послушники готовился монастырские, да Господь не судил, - вздохнул Митя.

- Никонианин? – бросил хозяин. – Нечестивую, значит, веру держишь?

Митю передернуло.

- Ка-а-ак нечестивую? Батюшки, да кто ж вы сами-то будете?

- Семен Шерстов я, обо мне в местах окрестных каждой собаке известно, ну а найти-то меня не так легко... Здесь, заблудший ты человек, ангельский скит, приют веры истинной...

Митя невольно усмехнулся.

- Прямо ангельский? Так уж и истинной?

Семен Иванович спрятал ответную усмешку в седых усах.

- Добро, - сказал он. – Потолкуем об этом после. О чем с племянницей моей говорил?

- Просил дорогу из леса указать, - вздохнул Митя.

- Вот как? Эх ты, пустая головушка, не зря тебя Господь к нам привел, ох – не зря! Ну да ладно. Сейчас тебя Ерема проводит, отдохнешь малость. А потом и поговорим.

Кликнул Ерему, тут же появился знакомый Мите маленький мужичок. Семен Иванович дал указания, согласно которым юноша был препровожден в крохотную горенку и оставлен там один. Когда Ерема вышел, Митя, подойдя к двери, подергал ее, но, как он уже догадался, дверь оказалась запертой снаружи. Тяжко вздохнув, Митя упал на лежанку. «Вот ведь влип!» – подумал, закрывая глаза. Несмотря на тревогу, усталость сильно сказывалась, и он быстро уснул.