Легкая поступь железного века

Земные поклоны отбивал не ждавший их хозяин, и замер Шерстов, зная, что от сего дела святого человека отвлекать ну никак нельзя. Даже не взглянул в их сторону Матвей. Ксения, на чьем плече лежала железная длань ее двоюродного дяди, угрюмо глядела в пол, уже не делая попыток сопротивляться. Митя про себя молился. Шерстов, видимо, делал по-своему то же самое, по крайней мере, его сухое мрачное лицо приобрело сурово-благочестивое выражение.

Поклоны отшельника продолжались довольно долго. Сделав положенное количество, он встал, еще несколько минут что-то бубнил, затем наконец обернулся к гостям.

- На суд твой привел, честный отче! – после приветствий объявил Семен, широким жестом указывая на Ксению и Митю. – Совсем заплутала Ксенька моя, да и вот... С монахом из никониан бежала сегодня. Благо вовремя хватился...

- Нечестивцы, - прогудел Матвей-отшельник. Страшен был его вид с всклокоченными седыми волосами, с красными, воспаленными от вечного бодрствования глазами под тяжелыми веками, глазами, ничего не выражавшими кроме бесконечной усталости, воюющей с безграничным упрямством, и злости на весь белый свет.

«Праведник под стать Шерстову», - подумал Митя. И отпрянул, когда Матвей старым коршуном налетел на него:

- Собака! Сатана! Одеяние на тебе бесовское... Что ты сделал, антихрист?!

- Не антихрист я! – Митю, наконец, прорвало, равнодушие испарилось, дав место негодованию. Никогда еще кроткий, безответный «монашек» ни на кого так не сердился, и не подозревал, что может так... Так ведь и антихристом его еще никто не называл!

- Моя вера – христианская. А вы что делаете?

- Церковь ваша...

- Ни слова о Церкви! В Церкви Православной - Дух Святой, а сказано в Евангелии: Хула на Духа Святаго не простится ни в сем веке, ни в будущем. А вы от Православия отреклись! В вас дух нечистый сидит, злобный, а Господь ждет покаяния вашего...

Все это Митя проговорил на одном дыхании, хотел и еще что-то сказать, да вдруг осекся, случайно встретившись глазами с Семеном. Глаза Шерстова смеялись, ничего, кроме усмешки и, как показалось Мите, какого-то затаенного удовольствия, не выражали они, меж тем как отшельник весь кипел негодованием.

- Верно, - вмешалась вдруг Ксения, - дух злобный!

- Молчи, девица! – закричал на нее Матвей и даже замахнулся. – Не подобает тебе и рта раскрывать, бесстыжая.

- Будто! – Ксения вся дрожала, казалось, и в нее сейчас вселился этот злобный дух. – Хватит, намолчалась. Сколько лет взаперти сидела с одной девкой-прислужницей, теперь, вишь, на мучение идти удумали, меня за собой тянуть – не выйдет. Поумнела я! Жить я хочу, средь людей настоящих, не здесь, не в лесах, не средь волков да праведников полоумных!

Так бы и ударил Матвей Ксению, но на пути встал Митя, мягко перехвативший его руку.

- Не надо, - прошептал Митя, - старый ты уже, дедушка, перестань... Моли Бога, чтоб истину тебе открыл – Он, милосердный, даст вразумление...

Все тише становился Митин голос, потому что чувствовал он, в какую черную пустоту уходят его слова. Нет, не будет этот упрямый старик, одной ногой уж в могиле стоящий, просить вразумления – не к чему это ему, уверенному в своей праведности. И тут Шерстов взял Митю под локоть.

- Не гневайся, отче, - сказал Семен. – Что взять с него? Сам я попробую нечестивца вразумить. Ты вот племяннице моей слово святое скажи, дабы покаялась в своем нечестии.

С этими словами Шерстов вытянул Митю из избенки.

Восток уже преображался с зарей.

- Светает, - пробормотал Семен, глядя вдаль. – День наступает святой и страшный... Чую я, нынче птенцы мои на муку пойдут... Ну а ты, - он развернулся к Мите и стал к нему лицом к лицу, - не жаждешь ли душевного очищения?

- Я обращения твоего жажду, - тихо ответил Митя.

- Добро, - охотно кивнул Семен. – По-твоему, стало быть, мы нечестивцы закоренелые, так? Чего молчишь?

- Так. А и закоренелым путь не закрыт, живы пока...

- Путь – куда?

- К Христу...

- А где он, Христос, в мире сем поганом, куда племяшка моя рвется? Где там святость и праведность?

- В Божьем мире. С теми, кто верует, кто с Ним, со Христом живет... В Церкви Святой...

- В какой Церкви? В той, что антихристу поклонилась, что ли?! В которой искоренили древнее благочестие... волку Никону, а потом Петру-лжецарю в ноги падали? Глаза-то разуй, я ж не в лесу родился, я ж из дворян... Ты-то, небось, нет, а, монах?

- Нет. И не монах я. Из мужиков я.

- Мужик-лапотник... Слушай... Петр-Царь – лжецарь! – он, он антихрист главный и есть! – басурманские порядки завел на Руси, девок наших в одеяния блудниц сунул, да велел перед кавалерами на куртагах хвостами крутить! Что?! По-христиански? Далее слушай, - благочестия на Руси вовсе не осталось, Церковь под царя-антихриста прогнулась, попы все – ненастоящие, и ныне хоть сколькими перстами крестись – нет спасения никому! Блуд и срам один в мире! Мерзость, разбой и грабежи, голод, страх и обман... Дочка антихристова Русью Святой правит! Нет спасения – отошел от нас Господь.