Легкая поступь железного века

...Вице-канцлеру сопутствовала удача. Государыня и граф Разумовский находились в столице, до Разумовского Бестужев быстро добрался и на удивление легко к нему пробился. Очень удивлен был Алексей Григорьевич ночным визитом своего друга.

- Что случилось, Алексей Петрович? – в бархатистом красивом голосе с украинскими нотками слышалось почти изумление, а прекрасные темные глаза выражали сейчас смесь тревоги, любопытства и добродушного желания непременно помочь.

- Коли смерти моей не хочешь, ваше сиятельство, помоги! – Бестужев опустился на предложенный стул и вытер кружевным платком взмокший лоб.

- Аль опять Ушаков-генерал наседает? – поинтересовался Разумовский.

- Ох, да... Да и... Алексей Григорьевич! Делай что хочешь, а завтра утром Государыня должна меня принять. Да и не меня одного.

- Ишь, быстрый какой! А повременить?

- Тогда гроб готовь.

- Тебе, что ли? Ох, ну и дела. Чего ж... Попытаюсь Ее Величество уговорить, авось, примет. Ладно... а покамест, может, по маленькой, вон каков ты – лица на тебе нет.

- Да уж... – проворчал Бестужев. – У тебя-то во всем тишь да гладь, а тут надрываешься в служении Отечеству, да тебя ж еще и давить желают, как клопа негодного! Ну, наливай, что ли, ваше сиятельство... премного благодарен...

...Генерал Ушаков был в ярости. Трясущийся Степан Иванович сидел, как пришибленный в уголке, а его превосходительство ходил в раздражении по кабинету.

- Все, Степа, ты все провалил! – наконец заключил он.

- Так я... Андрей Иванович... уж никому б на моем месте не оказаться!

- Ты на Сашку Вельяминова посмотри, - процедил генерал, - у него на глазах невесту пытать готовы, а он... Да! – вновь повысил Андрей Иванович голос. – И прикажу! И ни на кого не посмотрю! И плевать, что нет разрешения! Сегодня же – девчонку в пытошную, распорядись, понял? А Сашенька пусть полюбуется, баран упрямый... Мне теперь во что бы то ни стало показания его нужны! Признание – в том, на что я укажу! Потому как у меня самого теперь неприятности выйти могут, раз уж знают... Эх, Степка, я б тебя, слышь ты, живьем зажарил!

- Что ж, - болезненным стоном отозвался Степан Иванович, - ваша воля... Только я... Вольно ж вам было с мальчишкой связываться! А я, ваше превосходительство...

- Ладно, молчи, - проворчал генерал, остывая. – В одном хвалю – что скрывать не стал, а мог бы и промолчать, - мол, все скажут, что пьяный был, не узнает, чай, Ушаков, какой язык у меня длинный... Ладно. Выкрутимся. Ну, давай. Девчонку Прокудину, графинечку, и впрямь жаль, а ничего не поделаешь...

Прежде чем вести Александра на допрос, юноше сковали руки. Он понимал, почему, и в тоске решил, что все же, пока неясно как, но на тот свет он сегодня кого-нибудь отправит. Если надо будет – даже Надю... О себе он уже не заботился.

На этот раз Надежду к нему не подпустили. Она, дрожащая, измученная проведенной в крепости ночью, сидела на той же самой скамье, на которой не так давно мучился Александр, наблюдая допрос с пристрастием.

- А вот и женишок ваш, сударыня, пожаловал! – объявил Андрей Иванович, деланно усмехаясь. – Можем помолвку прямо здесь устроить – место вполне подходящее. После того, как потолкуем, конечно...

Надя плакала.

- Сашенька... – шептали ее бескровные губы.

Александр старался не глядеть на нее – ничего бы она в его взгляде, кроме отчаяния, не увидела. Генерал вновь выдавил усмешку. Он тоже глядел куда-то в сторону.

- Надоели вы мне, господин Вельяминов. Заканчивать пора с делом сим. Вы уж подпишите сейчас бумаги, что я вам дам, не ломайтесь, так и девушка тотчас же домой отправится, а с вами... тоже строго не поступят. Спрашиваю, теперь уж в последний раз добром – подписать согласны?

- Нет!

- Ну и дурак, - пожал плечами генерал, и сделал знак палачам. Александр и опомниться не успел, как его оковы прикрепили цепью к железному кольцу в стене.

То, что творил Ушаков, было беззаконие, права он на то не имел, но он никаких прав и не признавал, кроме собственного – охранять спокойствие государства, как почитал нужным. И все же Александр не мог до конца поверить. «Но ведь этого же не может быть! Господи! – отчаянно прокричал он про себя в Небо всем своим существом. – Сделай что-нибудь, умоляю! Помоги!»

Когда же Надя закричала, грубо схваченная палачом, и забилась в его руках, а палач принялся срывать платье с ее плеч, Александр не выдержал.

- Да, да, да! – вырвалось из него.

Андрей Иванович едва сдержал победную улыбку.

- Давно бы так...

Он сам поднес к нему бумаги и перо.

- Прошу вас, Александр Алексеевич...

Надо было поставить подпись. На мгновенье Александр заколебался, и генерал, чутьем уловив его колебание, нахмурился. «А что потом?» – подумал вдруг Вельяминов. Волна негодования поднялась в сердце, захлестнула сознание, он рванул листы из рук Ушакова, и, скомкав, яростно швырнул ему прямо в лицо, насколько позволяли скованные руки.

- Не будет по-вашему! – вскрикнул он, и дыхание вдруг стеснилось в груди – Александр рухнул без сознания.

- Только этого не хватало! – воскликнул Ушаков, не в силах подавить досаду. – Ну что стоите, приведите его в чувство!