Лекарь-возлюбленный

К лекарю Рэйдену? К мужчинам? К кому?! Она умрет, если не узнает ответ на этот вопрос.

— Было бы хорошо, если бы он кем-то заинтересовался, но... не хочу, чтобы его постигло разочарование. Какой бы красивой ни была госпожа Айми она ему не пара.

Дыхание перехватило, но уже совсем не до бега. А кто ему пара? Больше всего ей хотелось спросить именно об этом, но Катарина сдержалась.

— Если мы не успеем, у него не будет шанса даже с ней. 

Произнося это, Катарина чувствовала, как каждое слово раздирает горло. 

— Идемте, — она взяла алхимика за руку и снова перешла на бег.

— Его так просто не убить. Он пережил столько всего. — Он неожиданно остановился: — А госпожа Сюли? Ей он тоже понравился?

Тон алхимика неумолимо изменился, теперь в голосе звучала странная заинтересованность.

Катарина снова потащила его за собой. 

— Не знаю. Кажется, господин Ван произвел настоящий фурор на здешних барышень. Я слышал, многие обсуждали, какие девушки ему нравятся и что сделать, чтобы привлечь его внимание.

Запыхаясь, Дайске хохотнул:

— Я и сам не знаю. Ни разу не видел его с женщиной. Наверное, она должна быть выдающейся, чтобы он обратил на нее внимание.

От этих слов внутри Катарины все похолодело. Не видел с женщиной? Ни разу?

Она не успела остановить себя. Слова сами вырвались, прежде чем она их осознала:

— Возможно... ему нравятся вовсе не женщины?

Дайске замер, как вкопанный. В темноте его глаза сверкнули гневом.

— Оставьте свои грязные намеки при себе. Мой господин — отважный и благородный! Не смейте даже предполагать, что он может участвовать в подобных извращениях!

Катарина и сама не ожидала, что эти слова ее так обидят. 

— Как будто испытывать к кому-то симпатию — извращение.

Ей было до смешного больно. Рэйден был частью ее. Той частью, которая помогала выживать долгие годы. И если Ван Лину нравятся мужчины, то она хотела, чтобы этим мужчиной был именно ее нескладный лекарь.

И снова эти проклятые мысли! Она должна держаться от него подальше, а не мечтать, чтобы в Мертвой Алхимии оказалось заклинание, способное превратить ее в мужчину. Боги, да она уже всерьез думает, как спросить об этом у Дайске. Господин Ван поверг ее в безумие. Парой слов. Парой взглядов. И если сегодня ночью он умрет, то для нее это будет подарком небес.

Избавлением от одержимости. 

Но от одной лишь мысли, что он может погибнуть, ей стало дурно. 

— Похоже, здесь такие же распущенные нравы, как и в столице.

Катарина хмыкнула:

— Не думала, что вы такой поборник морали. Мы оторваны от мира — развлекаемся, как можем.

Даже при скудном свете кровавых туч было видно, как запылало лицо алхимика. 

— Не вздумайте втягивать господина Вана в свои порочные игры! Учтите, если понадобится, я применю свои знания во вред.

— Вы уже отдохнули? — Катарина растянула губы в улыбке и, отвернувшись, побежала в сторону деревни.

Ей бы думать о том, что делать, когда столкнется с черными монахами, но все мысли были сосредоточены на королевском посланнике. Поэтому когда впереди послышались крики и лязг оружия, даже не сразу поняла, что происходит.

На несколько мгновений Катарине показалось, что это ее разыгравшееся воображение. Она так желала увидеть посланника, что его образ возник перед глазами. Но залитое кровью лицо и разодранная одежда, под которой зияли глубокие раны, говорили, что это не буйная фантазия. 

Он сражался. Вместе с остальными и все же сам по себе. Выбившиеся из пучка волосы липли к влажным щекам и шее, по которым вместе с кровью, текли пот и грязь. Но даже сейчас он был невыразимо прекрасен. 

Он отталкивался от земли и взмывал в воздух, подобный древесному листу. А потом так же легко и невесомо опускался вниз, будто притяжение над ним было не властно. Он скользил по земле и двигался словно в танце. Изящно, быстро, свободно. 

Он сражался сразу двумя мечами, стремительно, безжалостно. Ни один из черных монахов, который осмеливался напасть на него, не уходил живым. Но проклятые монстры не думали отступать. Наоборот, они словно окружали его плотной стеной, сделав, похоже, своей главной добычей. 

Катарина пришла в себя, когда заметила двух отвратительных умертвий, подбирающихся к нему со спины. Посланник отбивал атаку сразу четверых и не видел, что один из монахов уже занес руку, чтобы вонзить пальцы-сучки ему в спину. Другое чудовище раззявило пасть, собираясь вгрызться в его шею. 

Что есть сил, Катарина закричала:

— Сза-а-а-ди! 

Ван Лин вскинул голову. Но глядел вовсе не на них, а на нее. Его глаза расширились, а ноздри раздулись. На лице отразилось странное выражение: тревоги и страха. Ударом ноги он откинул подобравшегося к нему монаха и одним прыжком почти подлетел к ней. 

Мужская рука обвилась вокруг талии, и Катарина ощутила запах крови и пота. Жар крепкого тела окутал почти как алкогольные пары, кружа голову и заставляя забыть об опасности.

Он развернулся вместе с ней и рубанул мечом. По лезвию прошел блик, и заторможенный разум осознал, что за ее спиной тоже были монахи. И Ван Лин, не обращая внимания на грозящую ему самому опасность, бросился на помощь к ней.