Лекарство от скуки. (Не) твоя девочка

– Я думала, ты больше никогда не придешь! – Она реально всхлипнула. Как наждаком по сердцу прокатилась. И еще один всхлип…

– Ну, вот, пришел же. Прекрати, Аль. Я тебя обрадовать хотел, а вышло…

– Я радуюсь. Просто так получается… вот…

– Подбирай-ка свои цветы с подарками, да поедем. Не хочу, чтобы нас тут рассматривали все, кому не лень!

– Да плевать на всех! И на веник этот наплевать тоже! – Аля через силу улыбнулась, смахивая с ресниц слезинки.

– Тебе плевать, а мне – нет. – Ему приходилось помнить об угрозах отца. И о том, что теперь его не будет пасти только ленивый. Любой факт из личной жизни, который покажется интересным, поджарят, вывернут, расщепят на атомы, а потом соберут из них какую-то полную дрянь.

Самому Пальмовскому уже было не так и важно: порой, черный пиар – самый лучший пиар. Но Алю в этом дерьме не хотелось пачкать.

Она еще ничем не заслужила такого…

– Славка старался, видишь, хотел тебя порадовать… А вместо благодарности его отправили восвояси…

Почему бы и не побыть благородным, когда раздражающий фактор уже скрылся из видимости? Вообще не вопрос!

– Ой, да… – Аля отпустила его шею, с трудом, но отцепила со своей талии руки Пальмовского. Аккуратно подобрала подарок и цветы, заботливо смахнула с лепестков снежинки. – Нехорошо получилось… И некрасиво…

– Потом извинишься. Он отходчивый, простит…

Вообще-то, он бы с удовольствием послушал историю, как его кузен разобиделся и забыл навсегда и имя девушки, и все ее контакты… Но… Зачем об этом рассказывать?

– Ты не представляешь, Вить, как мне Слава помогал в эти дни… – Аля взяла его за руку, доверчиво переплетая пальцы…

Виктора словно током шибануло от этого невинного прикосновения. Сжал кисть в кулак, наверное, причинив ей боль… Глянул искоса, отслеживая реакцию…

– Что, поедем праздновать? В ресторан или по магазинам? С чего начнем? – Он готов был сейчас завалить ее всем, чего только душенька пожелает. Цветами, конфетами, шмотками, колечками с камушками…

Но больше хотелось сгрести в охапку и спрятать от всех. Надолго. Минимум – на пару недель, а там уже как получится.

– Ты там свихнулся, Пальмовский, в своем СИЗО? По голове, что ли, били? – Девушка нервно хохотнула.

– Нет. Там не бьют, не придумывай. Но слегка отупел, есть такое.

– Ну, тогда поехали домой, тупенький! Ты – мой лучший подарок на сегодня!

Он никогда еще не вел машину с такой скоростью и так опасно. Подрезал, собирая сигналы от охреневших соседей по дороге, тормозил перед самой стоп-линией на светофорах, срывался, как угорелый, как только загорался зеленый свет… Мог бы и на красный мчаться, но помнил, что на соседнем сиденье – Аля. Хотелось доставить её живой и невредимой. И довести ее до полусмерти уже другими способами…

– Не гони. Все успеем, Вить… Я никуда не денусь… – Девушка поймала его ладонь, лежащую на рычаге, тихо погладила, обхватила запястье.

– Аль. Не нужно. – Пришлось бормотать сквозь зубы.

– Что не нужно?

– Руки убери. Иначе я за себя не отвечаю!

Аля послушалась. Спрятала сжатые кулачки в карманы своей куртки, заставив Пальмовского тут же пожалеть о своей резкости. Нахохлилась как воробышек. Губу прикусила…

– Черт побери, ну как с тобой быть вообще, с такой, а?!

Его, наверное, успели проклясть несколько сотен человек. Они сигналили, кто-то приоткрыл окно и орал неразборчиво. В принципе, можно было и так догадаться – там не было ни одного приличного выражения. Виктору было глубочайше начхать.

Он нашел единственный свободный кармашек у обочины, резко втиснулся, ударив по тормозам. Убивая к чертям всю систему, заглушил двигатель. Плевать было на все, и на машину тоже.

Аля испуганно хлопала глазами, когда он отстегивал ремни безопасности, когда тянул ее на себя с пассажирского кресла, успела только упереться ему в грудь руками, чтобы не упасть…

Пискнула взволнованно, когда Виктор забрался ладонями под ее куртку, стискивая, прижимая, вдавливая в себя. Остановился, вспомнив, что можно и переломать ее нежные, хрупкие косточки.

– Прости меня, Аль. Прости, прости… – Шептал, зацеловывая щеки, внезапно повлажневшие. – Прости дурака… Я ведь тоже соскучился. С ума схожу, понимаешь? А ты соблазняешь, вот прямо на ходу…

Наверное, девушка не поняла и половины из его сбивчивых слов. Не разобрала в срывающемся шепоте. Наверное, стоило оторваться от ее соленой кожи, прекратить сцеловывать слезинки, сказать что-то внятное, достойное…

Но Аля сама обхватила его лицо ладонями и целовала… Так же жадно, то нежно, почти невесомо, то грубовато… Прижималась к щекам, гладила глаза, скулы, подбородок…

– Не прощу! Не прощу никогда! Слышишь?

Все она прекрасно понимала. И все так же привычно спорила.

– Нельзя меня отвлекать. Движение плотное. Ты же не хочешь разбиться? Я не хочу. Хочу, чтобы ты была живая, здоровая, понимаешь, Аля?

Он все продолжал уговаривать. Знал, что несет ерунду. Знал, что девушка хочет услышать совсем другое.

– Я без тебя каждый день умирала. Что ты мне теперь будешь говорить?!