Лекарство от скуки. (Не) твоя девочка

Наверное, она хотела бы еще каких-нибудь слов. Наверное, не помешала бы нежность… Скорее всего, Аля могла бы и сама быть ласковой в ответ…

Но одежда без всяких ненужных полетела в стороны, как только захлопнулась дверь в квартиру. Виктор боролся с замком на джинсах Али, она в то же время пыталась стянуть с него свитер. Они мешали друг другу, чертыхались, путались в руках, рукавах и ботинках…

– Постой. Я сам. – Виктор не выдержал, прижал ее руки к бокам, зафиксировал. – Сам все сделаю. Так проще…

Было крайне сложно подчиниться. Кожу жгло от желания прикоснуться, ощутить на себе его прикосновения… Губы пересохли, в ушах стучало… Воздух как будто стал вязким, густым, как кисель, насыщенный вкусом и ароматом Пальмовского… Сами собой прикрылись глаза, и девушка не торопилась поднимать веки: так было проще и слаще ощущать все, что он делает.

Как торопливо стягивает с нее остатки вещей, как сам раздевается… Как горячая кожа на его груди опаляет ее – прохладную, тут же заставляет вздрогнуть, сжаться… и тут же расплыться от удовольствия: Пальмовский не тянет с прелюдией, нетерпеливо усаживает Алю на комод, сметая на пол какие-то нужные мелочи… Притягивает к себе ближе, и лишь тогда на секунду останавливается.

Аля с трудом разлепила веки, чтобы поймать мужской взгляд. Удивленно приподняла брови – насколько еще была в состоянии удивляться…

– Ты спишь там, что ли? – А этот крендель еще и шутить умудрялся… Правда, как-то без задора и огонька…

– Пальмовский, ты дурак совсем? – Она сама первой двинулась ему навстречу. Зашипела от удовольствия, закусив губу… Тут же забыла, о чем спрашивала… Замерла, наслаждаясь…

– Угу. Глаза не закрывай… – Он продолжил движение, шептал прямо в рот, неразборчиво между поцелуями. – Смотреть хочу…

Что там можно было увидеть в ее взгляде – абсолютно пьяном и бессмысленном, Аля не знала. Но послушно держала веки открытыми, теряясь в ощущениях… Их было слишком много сейчас для одной маленькой, дико скучавшей Али…

Ей было нужно совсем немного, чтобы разогнаться до состояния жадной эйфории: это когда уже совершенно, охренительно здорово, но хочется еще больше и больше… Хотелось прорасти мужчине под кожу, выпить его всего, дышать вдвоем и за двоих, стонать в унисон, переходя на хриплые крики удовольствия… И взлетать с ним вдвоем тоже…

Почему-то разговоры не складывались. Все было здорово – и нежность прикосновений, и жаркая ласка во взглядах, и тихая нега после, когда оставалось только прижаться друг к другу и не отпускать, долго-долго…

Але было страшно задавать вопросы. Пальмовский не спешил делиться впечатлениями о том, как провел это время… Наверное, у него хватало и других проблем.

Он только успевал сбрасывать звонки на телефоне, скрипя зубами. Аля заметила, что раньше он так никогда не делал…

– Ответь. Я никуда не денусь же… – Попробовала вмешаться, когда он в очередной раз откинул в сторону трубку.

– Сегодня – твой день. Обойдутся.

– Но…

– Аль. Столько времени справлялись без меня – справятся и теперь. Ничего уже не поменяется. А у тебя – День Рождения. Я сегодня – весь твой.

«Хочу всегда, а не сегодня». Эта мысль оформилась и жгла, не находя выхода.

Аля загадала желание, когда задувала свечу на торте. Пальмовский быстро оформил доставку – с шарами, цветами, еще какими-то прибамбасами, пока девушка ходила в душ и переодевалась.

Она повторяла ее как мантру все время, пока ела торт. Написала на бумажке, сожгла и проглотила пепел вместе с содержимым праздничного бокала. Одно-единственное желание. Неужели оно не могло исполниться?

– К родителям поедем? – Виктор, даже если и догадался о ее мыслях, виду не подал. Он был невозможно бережен с нею, до мурашек заботлив и предупредителен, но все так же молчалив и суров. Только все чаще и чаще прижимался губами – к виску, к макушке, ко лбу…

– Хочешь меня сплавить? – Девушка нервно усмехнулась. Смахнула непрошеную слезинку с уголка глаз. Ничего не предвещало, на самом деле. Это она сама себя накручивала и накручивала.

– Я думал, твоей маме тоже важно… Это ведь и ее праздник тоже. Не думала об этом?

Он опять оказался старше. Мудрее. Взрослее и опытнее. А она опять показала себя эгоисткой…

– Да. Наверное… – Поджала губы от стыда. И от невозможности разорваться между двумя самыми любимыми местами в жизни. – Ты прав, мама ждет… Я, правда, предупредила, что буду поздно…

– Аль, не расстраивайся. – Вот лучше бы он так не делал! Лучше бы прикинулся безразличным чурбаном! – Я бы тебя с радостью здесь запер на пару недель и никуда не выпускал… Не думай, что не скучал и…

– Да, Пальмовский! Я уже решила, что ты сбил первый аппетит, а теперь хочешь заняться другими делами! Я же такая дурочка малолетняя, что только о себе и размышляю!

– Дурочка, конечно… – Он прервал поток ее возмущений, просто приложив палец к губам. – Маленькая, глупенькая, сладкая дурочка. Имеешь полное право на меня дуться. Но мужиков в твоей жизни будет еще много, и разных. А мама – одна. Ее обижать не имеешь права.