Лекарство от уныния

Подарков от тёти он не дождался. Да и саму тётю видел только один раз, когда уже вырос и стал жить самостоятельно. Тётя не лишила его жилья, не продала втихаря – и за то спасибо. Когда он, уже совершеннолетний, пришёл в их с мамой квартиру – она была пуста. Совершенно пуста – ни мебели, ничего. Даже лампочки выкручены. Что ж… он выжил, не пропал, не попал в тюрьму и не стал преступником или тунеядцем.

Он слишком хорошо помнил маму. Помнил её любовь, и эта любовь давала силы, вела по жизни. И сейчас про него можно сказать, что он состоялся. Как муж, отец, хороший работник, профессионал…

Отчего же так ноет сердце и всё чаще снятся сны об их маленькой квартире, наполненной светом, цветами? Снится чудесный сервант, и маленький диванчик, и их с мамой письменный стол… А главное, у него не осталось ни одной маминой фотографии – совсем ни одной. И он очень боялся, что время сотрёт из памяти её светлые волосы и глаза с рыжими крапинками – и он забудет, как выглядела мама.

Он никогда в жизни не молился о вещах или предметах. Молился о сыне, о жене, о здравии и спасении своей семьи, о путешествующих и страждущих в болезнях. А вещи – это такой пустяк…

А тут вдруг ночью проснулся – и больше не смог уснуть: опять снилось, как живут они себе с мамой вместе, как она любит его. Почувствовал сильную тоску и, встав, подошёл тихонько к окну. Смотрел, прижавшись лбом к стеклу, на тихо падающий снег и, неожиданно для себя стал молиться:

– Господи, пошли мне что-нибудь о маме, какую-нибудь весточку, хоть что… Я так боюсь забыть её. Так люблю её, Господи…

Сам удивился несуразности просьбы – столько лет прошло, какие там весточки…

Днём, как обычно, забегался и думать забыл о ночных переживаниях. После работы проехался по магазинам. Обычно ездили за покупками всей семьёй, но тут особый случай – нужно было поискать подарок на день рождения жене. Выходя из машины, услышал скрипучий голос:

– Олег, это ты, что ли? Какой взрослый стал! А здоровый-то какой! Да… Когда я тебя последний раз видела – тебе ведь лет восемнадцать было, да? А какая машина-то у тебя красивая! Разбогател, что ли? А про родную тётку и не вспоминаешь?!

И он послушно, сам не зная, зачем, поехал к тёте Гале, постаревшей, уменьшившейся в размерах, в гости. И пил жидкий чай на неприятно пахнувшей кухне. Послушно улыбался, и кивал головой, и слушал, как жаловалась тётка на одинокую жизнь, на маленькую пенсию. Потом спросил:

– У вас не осталось что-нибудь из маминых вещей?

– Ещё как осталось! Я хранила в целости и сохранности!

Повела в коридор, подняла занавеску над каким-то шкафом – и он узнал их с мамой сервант!

– Вишь, как вещь сохранилась! Для тебя берегла! Можешь забрать… Ты мне только, племяш, помоги чуток… Денег не хватает – сам небось знаешь, каково пенсионерам живётся на белом свете, да ещё если никто не помогает… А я ведь тебе много добра сделала, Олег! Квартиру твою сберегла для тебя! И вот буфет тебе сохранила – гляди: как новенький!

И он отдал тётке пятьдесят тысяч – всё, что было с собой. Вызвал машину и забрал сервант, привёз домой, поставил у себя в кабинете. Жена, увидев этот старый сервант в их со вкусом и любовью обставленном доме, вздохнула, но, будучи человеком тактичным и умным, ни слова не сказала против и расспрашивать, глядя на его лицо, пока не стала.

А он закрыл дверь в кабинет, подошёл к серванту – и увидел всё как наяву: машинки, и конструктор, и ёлочные игрушки, и сладости на полке. Стал открывать шкафчики – всё пусто, там не осталось ничего из их с мамой жизни, но это был их с мамой сервант. Вдруг в одном из ящиков он что-то заметил. Засунул руку поглубже и достал… их с мамой фотоальбом.

Олег Владимирович открыл альбом – на него смотрели мамины весёлые глаза, рыжие в крапинку, и солнечные лучи золотились на маминых солнечных волосах. И она смотрела прямо на него и улыбалась ласково, конечно, только ему. «Солнышко… Солнышко моё… Мама…» – прошептал он. Хорошо, что дверь в кабинет была закрыта – ведь мужчины не плачут.

Кто мой ближний?

Посвящается моей подруге Татьяне Кипрушевой-Кан

Стучат… Так громко стучат. Кто стучит, зачем? Таня с трудом открыла глаза, выкарабкиваясь из тяжёлого, беспокойного сна. Стучали в дверь:

– Вставайте! Вставайте, выходите!

Таня подвинула Надюшку, которая перебралась к ней ночью на постель, взяла со стола сотовый – половина второго.

– Одевайтесь, берите документы, деньги, ценные вещи, выходите – вода поднимается!

Люди, разбудившие её, пошли дальше, слышно было, как они стучали в соседские двери.

Таня встряхнула головой, прогоняя сон. Сон не желал уходить – может, этот стук в дверь ей просто приснился?

А начиналось всё так хорошо! Они долго ехали на поезде. По дороге, когда дочка спала, Таня открывала любимого Паустовского, «Чёрное море», и читала медленно: «Над голым хребтом показываются белые клочья облаков. Они похожи на рваную вату. Облака переваливают через хребет и падают к морю, но никогда до него не доходят. На половине горного склона они растворяются в воздухе.