Лекарство от уныния

Первые порывы ветра бьют по палубам кораблей. В море взвиваются смерчи. Ветер быстро набирает полную силу, и через два-три часа жестокий ураган уже хлещет с гор на бухту и город. Он подымает воду в заливе и несет её ливнями на дома. Море клокочет, как бы пытаясь взорваться».

Прочитав страницу, Таня откладывала книгу, смотрела на спящую дочку, следила за солнечным зайчиком, пляшущим по тёплому боку вагона, вздыхала с облегчением: как хорошо, что они едут на море в августе, – никаких ураганов!

Турбаза, море, солнце. Их с Надюшкой поселили в корпус с названием «Ореховая роща». Это потому, что рядом с корпусом была тенистая аллея из ореховых деревьев, фундук рос прямо над головой, падал на землю. В тени деревьев на улице – стол, вокруг цветы – розы. За столом потом ели сладкие, сахарные арбузы. Комната в домике тоже уютная, вешалка на двери в форме скрипичного ключа – такой сказочный домик, в окна которого стучались ветки ореховых деревьев.

В родной Воркуте такого не увидишь! И море – совсем рядом. Вода красивая, чистая, голубая, под вечер синяя. Воздух свежий, морской, иногда – розовый. А ещё они ездили в дендрарий, гуляли у водопадов! Ели от души фрукты. Подкармливали ласковую серую кошку со смешными котятами, прозвали её Муськой. Котята были слишком малы и прозвищ получить не успели.

В столовой соседями оказались бойкая рыжая разведёнка Света с пятилетней дочкой Дашей, высокий крупный мужчина с таким же крупным сыном лет семнадцати – серьёзные, вежливые. Немного портили впечатление от отдыха два молодых человека, которых Таня про себя называла «горячие кавказские парни». Они говорили с лёгким, почти незаметным акцентом, и совершенно нельзя было определить их национальность: грузины, дагестанцы, осетины? Чужаки. Непонятные чужаки.

Крепкие, шумные, они сразу же начали улыбаться Тане и Светке, подмигивать, угощать детей шоколадом. Таня знала, что знакомиться с ними нельзя: и мама дома предупреждала не связываться с лицами «кавказской национальности», и сама знала, что лучше держаться от них подальше.

Светка одному из них, помоложе, сказала что-то резкое, и они ей больше не улыбались, а Таня не умела грубить и так и терпела все эти улыбки и комплименты, и даже сладости, незаметно оказывавшиеся у Надюшки в руках. Дальше комплиментов, правда, дело, слава Богу, не шло, и Таня постепенно успокоилась – что делать, видно, у них такой стиль общения…

Ей было приятно общаться с высоким мужчиной, Владимиром Ивановичем, и его сыном Савелием, отвечать на их неторопливые реплики о погоде, о местных достопримечательностях. Владимир Иванович был свой, понятный, можно сказать, родной. И всё, что он говорил, тоже было понятно и близко: что купил, какие сувениры, что здесь дорого, а что дешевле, чем в их северных краях.

В дверь снова постучали:

– Быстрее! Собирайтесь, выходите!

Таня опомнилась, глянула на соседнюю койку, там спала Даша. Светка уже несколько раз по вечерам отпрашивалась у Тани на танцы, просила присмотреть за своей дочкой. Даша у неё была крупной, толстенькой и спокойной, спала очень крепко, беспокойств не доставляла, а трёхлетняя Надюшка всё равно часто перебиралась спать к маме и уютно сопела рядом…

Ну вот… Разбудили, испугали… Ну, вода поднимается – и что? Земля вся сухая, вода просто уйдёт в землю, и ничего не будет. Так сказал таксист днём, когда они с Надюшкой ездили на экскурсию. Он показал на столб в море – смерч – и усмехнулся:

– Ваша турбаза ведь «Торнадо» называется? Вот вам и торнадо. Где вы ещё такое увидите? Смотрите и любуйтесь!

– А это не опасно?

– Чего тут опасного?! Всю жизнь тут живём!

Таня повторила сама себе тихонько: «Чего тут опасного?!», оделась, приготовила одежду Надюшке, Даше. Взяла расчёску, причесалась, закрепила заколкой густые каштановые волосы, которые так и норовили рассыпаться тяжёлыми прядями. Подумала: что взять? Собрала в сумку документы, деньги, сотовый. Взять фотоаппарат или нет? А чемодан? А подарки? Она купила много подарков: маме, подруге. Сувениры. Купила очень вкусное кизиловое варенье, дешёвые яблоки, помидоры, продукты в дорогу: двухнедельный отпуск у моря уже приближался к концу.

В дверь постучали в третий раз:

– Что же вы не выходите?! Скорее! Рынок на том берегу уже смыло!

Голос был очень тревожный, и Таня вдруг почувствовала страх. Он подступил мгновенно, пошёл снизу и окатил всю —

до самой макушки. Стало холодно ногам, глянула вниз и ахнула: на полу появилась вода – она заливала грязными языками пол и неприятно лизала босые ступни. Руки стали мгновенно ледяными, мелко задрожали. О чём это она – какие помидоры, какое варенье?!