Лекарство от забвения. Том 1. Наследие Ящера

Королева, словно оправдываясь за свои неуместные грезы, приложила треугольник из пальцев к груди: верное уравновешивающее средство. В подтверждение своего внимания она сказала:

– Разумеется, Ваше Величество. Мы вели беседу о слухах вокруг предзнаменования Имита, который ныне находится в замке-горе.

О своих чувствах во время совместного созерцания ночного неба и истовом желании взять на себя духовный груз супруга королева сознательно умолчала. Кафф только что сделал первый шаг ей навстречу – впервые за долгие созвездия ледяной равнодушной учтивости. Не хватало сейчас нагородить религиозных словес вперемешку со слезливыми женскими сантиментами – и по собственной глупости все погубить! «Как тринадцать звездных оборотов назад…»

Кафф, даром что умелый дипломат, все же влил ложку дегтя в так хорошо завязавшуюся беседу:

– Да, слухи…

Повернувшись спиной к узким оконным проемам, король подошел к черной мраморной скульптуре. Задумчиво глядя на Матерь-хархи, он наконец высказал свое тайное намерение:

– И, дабы не дать страхам укорениться, нам следует выпустить их наружу.

Пространное высказывание оставило в сердце королевы целую вереницу опасливых предположений и пугающих догадок. Вся эта гамма эмоций с точностью слепка отпечаталась на лице Окайры. «Выпустить наружу?.. О чем ты? Что ты хочешь предложить нашему честному, прямодушному народу, готовому уверовать в любое мало-мальски складное сказание?..»

Супруг избавил Окайру от необходимости формулировать вопрос. Ответив уверенным кивком на ее недоумевающий взгляд, он, словно выступая с речью на совете, сообщил:

– Это сделает Горидукх.

Королева смотрела на несказанно довольного собой мужа и с горечью понимала: он имел в виду не усердие коллективных молебнов и не удвоенные жертвоприношения ненасытному Скарабею. «Неужели…» – ахнула она про себя, на лбу ее обозначились глубокие морщины. Королева принялась беззвучно молиться, украдкой косясь на молчаливое изваяние: «О Матерь-хархи, только не это!..»

Впрочем, с молитвами она, видимо, опоздала. Опять.

– В этот раз мы проведем наше ритуальное празднество не так, как всегда, – произнес Кафф. – Как ты помнишь, в этом звездном цикле мне посчастливилось переждать хлад на южных землях Чарьа, а заодно навести порядки на восточно-степных границах вместе с наместником Сауггом, наследником Ахриба Медного Черепа.

Окайра окончательно поникла. Муж мог не продолжать. И не делать из нее темную затворницу, несведущую в государственных делах. Ей прекрасно было ведомо о цели того длительного путешествия на юг острова: как же прирожденный копьеносец Кафф мог упустить возможность «поиграть в войну» с восточными задирами, да еще и в компании своего молодого южного ставленника?.. Ускакал, прихватив несколько передовых отрядов военачальника Рагадира. А уж о моральном облике молодого наместника Саугга – этого новоявленного «регионального фаворита» Каффа и по совместительству царька полудикого Чарьа – королева уже тоже давным-давно имела собственное мнение. «Неужто эпидемия грехов южан уже и до нас добралась…»

Дальнейшая речь короля – да, это уже была не доверительная беседа, а именно речь, твердая и императивная, – дала исчерпывающий ответ на сей вопрос.

– Вижу, что помнишь. Так вот, Саугг поделился со мной некоторыми… скажем так, местными традициями, связанными с Горидукхом. Вера южан допускает, что отвести множество напастей Скарабея можно не только задабривая его. Нет, разумеется, они чтят заветы древних: алтари исправно пополняются жертвами, в том числе и кровью добровольцев; из пирамидных святилищ денно и нощно раздаются молитвы. Но это не все. В ночь проводов Ящера южане стараются показать Скарабею, что они – потомки легендарных огненных воинов. Что они есть продолжение бесконечной цепи поколений, переживших его засуху и слепящие смерчи. То есть, – Кафф перевел взгляд с изваяния на побледневшую Окайру, – своими действиями они говорят Скарабею, что дань традициям предков – это одно, а их собственные желания, позывы и… безумства – совсем иное. Потому у них в Чарьа повелось выпускать свои страсти на волю именно в ночь Горидукха: они не только жгут костры до небес, пекут пироги из дичи с красными ягодами и хором славословят богов…

– …но и предаются коллективному грехопадению, перечеркивающему все эти благочестивые действа! – не выдержала королева. Крайнее возмущение придало ей смелости. Окайра даже не заметила, что вторглась в неприкосновенные воды монаршего монолога. – И ты, – условности, вроде «Ваше Величество», тоже полегли под натиском разбуженного гнева, – хочешь, чтобы наш народ таким вот средством отвадил от себя гнет Скарабея?! Стонами оргий? Видом бесстыдно обнаженных тел? Вкусом и соком плоти чужой жены?