Лекции по искусству. Книга 2

Насчет этого надгробия в книжках сказано, что гетера сидит на стуле и перебирает драгоценности в шкатулке, которую держит в руках служанка. Вот, что написано в книгах. Только это не служанка. Никакая служанка перед ней не стоит. У греков было особое посмертное изображение, которое называется «стела». На этих стелах очень часто изображалась встреча покойного с самим собой. Уход, перед уходом. Самая идеальная смерть, если вы исповедались. Вы встречаетесь у гроба со всей своей жизнью и даете отчет о том, как вы ее прожили. И у христианства имеется один тезис: «Человек может измениться за 5 минут перед смертью!» Он может в этой исповеди осознать прожитую жизнь. Он ее осознает и может покаяться. Для греков почти всегда на этих стелах изображены печально поникшие головы, особенно мужские. Юноша стоит напротив старика и держит под узды коня не потому, что он воин, а потому, что это кони, которые уносят ТУДА. Человек встречается с собой и со своим прошлым. Гегесо не смотрит на свою служанку, это она сама — из прошлого, смотрит на себе в будущем. Гегесо смотрит на драгоценности и даже не подозревает о существовании этой девочки, а та видит, какой стала. И, если мы представим, что она встанет, то поймем, что покойная будет в два раза выше этой девочки, потому что та еще ребенок, десяти лет. Именно тогда Гегесо определили в школу гетер. Она начала свой путь именно в этом возрасте.

Античность удивительна. Мы никогда не осознаем, до какой степени мы замешаны, если считать, что наше сознание можно замешивать. Мы замешаны на Риме и никак на Греции. Сейчас мы отправимся в очень интересное путешествие и начнем, пожалуй, вот с этой дамы. Если мы с вами будем говорить о периодизации, то была архаичная Греция, ранняя классика, просто классика и высокая классика, которую мы с вами еще не рассматривали.

Перед нами высокая классика, хотя очень трудно провести границу между высокой классикой и эллинизмом. Но эллинизм это уже не Греция. Греция кончается где-то в точке, необычайно интересной, и которая называется «вторая половина 4 века до н. э., где-то начало 3-го». В общем, конечно, смерть Александра Македонского ставит точку. Эллинизм — это античность, адаптированная на территориях, завоеванных Македонским — провинциальная античность, которая пришла в государства, созданные в результате его походов. Во время Александра Великого центром стала Александрия. Македонский хотел перенести столицу и сделал это. Его не интересовали Афины, а раз Петра не интересует Москва, значит она становится провинцией. Опальная столица. А что его интересует? Новая столица, которая будет столицей чего? Его Империи. Были полисные государства и сразу Империя. Он был гением! Историки рассказывают, что он любил смотреть сны — он видел вещие сны. И однажды увидел, что летает, а Александр любил летать во сне и делал это часто. И вот видит он себя пролетающим над каким-то местом, где есть река. Смотрит, а там уже разветвленная дельта реки. Берет он в руку дротик, бросает его и попадает в некую точку. Как только попал, сразу снизился. А утром, проснувшись, Александр нарисовал это место и сказал: «Здесь будет город заложен». И место это сейчас называется Фарос. Египетский Фарос. Маленький остров недалеко от Мемфиса (Мефиса?). Строительство города Македонский начал с острова Фарос, где было возведено первое в мире высотное здание с лифтом. Это был Александрийский или ФАросский маяк. Первый Император никогда не был в своей столице. Он умер по дороге в Вавилон, где тяжело заболел или его отравили. Возможно, и то, и другое. Он был безумен, и к 37 годам полностью износился. Он не ел, спал на земле, подложив под голову шкатулку и накрыв ее попоной или плащом. В ней было все его имущество, которое называлось «илиада из шкатулки».

Меня очень привлекает личность этого человека, начиная с момента его рождения и заканчивая трагическим финалом. Он ставит очень много интересных вопросов. Например, кто такой гений? Когда человек не может физически справиться со своим гением, он трещит под натиском тех сил, в которых живет. Я хочу привести вам в пример письмо отца Александра Флоренского к Василию Розанову — очень интересному философу и писателю. Я сама читала это письмо. И вот, что он пишет: «Как же не хочется заниматься ни богословием, ни искусством, мое призвание математика, физика и гидравлика».

Я уже говорила, что Флоренский построил Беломорканал и еще очень много чего другого, и когда я, будучи студенткой, впервые пошла в библиотеку Ленина, чтобы почитать его труды, то все, что я нашла в каталоге были только его работы по гидравлике, физике и математике. Там не было ни одной книги, связанной с его другими направлениями. Это был величайший ученый. Он писал: «Что мне делать?», на что Розанов ответил: «Гений безволен, дорогой мой друг. У него своей воли нет — он обречен на свою миссию. Он невольник своей миссии. И не тебе выбирать, чем заниматься».