Лекции по искусству. Книга 2

Мне очень понравилось это письмо. Моцарт не выбирал, он был обречен, но он был бедным человеком и не мог справиться. Я люблю Гофмана, но и он не мог справиться. Очень тяжело. Это человеческая ограниченность, которая страдает от того, что в нее вложено. К таким страдальцам принадлежал Эйзенштейн. Ему было так тяжело, что разносило в разные стороны. А ведь в этом толстом мальчике из Риги было заложено очень многое. Его папа — архитектор, в начале 20-го века выстроил Ригу, и когда он с кем-то знакомился, то подавая ручку, говорил: «Позвольте представиться, Эйзенштейн, из православных». Очень гениально.

Эти люди себя не выбирают. И Македонский себя не выбирал. Я хочу сейчас сказать спорную вещь. Я не утверждаю ее. Я просто говорю спорную. Сейчас отмечали 80 лет Горбачева. Кто он был? Он был рекрутом истории. И сейчас мы присутствуем при очень интересных событиях. Это прекрасно показано в «Мастере и Маргарите». Она имеет свой знак — знак будущего. Но наступил такой момент, когда Филипп Филиппович завоевал ослабленную войной Грецию и положил ее к стопам предсказанного сына, которого он не любил. А что он мог сделать? Ну, скончался, когда тому было 16 лет. Как говорил Гумилев:

— Чего тебе, юноша, золотая молодежь? Посмотри, какое наследство тебе папа оставил. Радуйся жизни, какой ты богатый, красивый, образованный Аристотелем, побеждаешь на Олимпиаде.

— Нет, — сказал юноша, — я этим персам, которые нас 400 лет назад обидели, отомщу.

Почему персам? А они при чем? Не нужны ему персы, дело не в них, а в той воле, перед которой он бессилен. Можно соглашаться, можно не соглашаться, но завоевания Македонского изменили часы мировой истории. Греции не стало, а стала Империя. А когда он умер и той не стало — она развалилась на куски, а одному из его главных сатрапов — греку Птолемею, досталось очень большая территория, куда входили Египет и Александрия, и которая просуществовала 300 лет. И закончилась на тетеньке, которую звали Клеопатра из династии Птолемеев, которая не оставила наследника. Закончилось все завоеванием Рима и вошло в состав римской Империи, как и все, что создал Македонский. И культура, что образовывалась в этих местах была очень разной и прямой наследницей эллинской эстетики. Была линия высокой античности или классики и в том числе эта гражданка. Самая главная скульптура Греции. Вот есть она, Джоконда и Черный квадрат. Знаки времени. Это не греческая скульптура, хотя выдает себя за главное греческое достижение. Самозванка.

Венера Милосская

А знаете, когда она была сделана? В конце 2-го века. Если посмотреть на нее моими глазами, то я должна сказать, что есть один феномен: человечество неоднократно предпринимало усилия, чтобы приделать ей руки. Уж очень хотелось посмотреть, что она сделала своими руками. И знаете, это никому еще не удалось. Усилия пришлось оставить. Дамочка реконструкции не подлежит по одной простой причине — она была сделана именно так изначально. Без рук. Никаких конечностей не полагается. Почему? Потому что во 2-ом веке до н. э. греки уже столкнулись или мир столкнулся с Грецией, как с античной археологией и она — археологический предмет Греции. Греции давно уже не было. Это креатив.

С того момента прошло много лет, а это воспринимается, как высшее достижение античности. Проблема невероятная. Самое любопытное то, что ее болтающиеся складки сделаны очень грубо. Разве их можно сравнить с теми же рельефами на истинных скульптурах? А когда подходишь к ней со спины, то понимаешь, что там художник особо не старался, все мазки довольно тяжелые. А лицо и голова ориентированы на школу Фидия — это, как бы возвращение к эталонам 5 века. Что мы скажем на это? Начало 20 века минус 300 лет, что получается? На улице 17 век. Что происходило в искусстве в начале 20-го века? Происходила удивительная вещь — ретроспекция, когда художник, типа Билибина или Кустодиева, рисовали Россию 17-го века. Билибин идеально делал сказки, декорации никогда не использованные. Но гением-теоретиком первой ретроспекции или воспоминанием о былом величии был Бенуа, у которого был свой бог — Людовик XIV. Это их мир искусства. То же самое, что Бенуа, по отношению к прошлому, новое художественное воспоминание. Это страдания. Это ностальгия, мечта по тому времени и той эпохе, когда Греция была гениальна. И они воссоздают эти образцы. Просто из-за находки эта тетенька стала такой знаменитой. Там такие были баталии и страдания. Я считаю, что более интересная картина у Леонардо не «Джоконда», а «Анна, Мария, младенец и агнец». Она более глубокая, но в эпицентр попала «Джоконда». И здесь, мадама попала в эпицентр и заменила собой Грецию, а на самом деле это ностальгическая стилизация. И это очень интересно. (Аплодисменты).

Лекция № 6 Греция

Эдип — Античный театр — Аристотель и Македонский — Высоцкий — Пифагор — Рустам Хамдамов и его фильмы