Лекции по искусству. Книга 4

Так вот я хочу снова вернуться к гравюре «Меланхолия» и к этим изумительным символам — изумрудная скрижаль, магическая таблица, песочные часы, колокол и набат.

Набат — то есть глас божий, управляется веревкой. Когда ее никто не держит в своих руках, она уходит за пределы гравюры. А вот левая честь совершенно другая. Она изображает земной ландшафт, какие-то очень яркие лучи от света звезды. Что это за звезда, которая зажигается на горизонте? Я не могу сказать однозначно. О ней очень интересно пишет Томас Манн, но сам Дюрер и современники звали ее планетой Галлея, которая пролетала, кажется, в 1514 году. Как и в наше время, с ней связывали всякие астрономические, астрологические, космические катастрофы, эпидемии, несогласие в обществе, раскол, появления страшной болезни — сифилиса. Это имело большое значение. Но самое интересное — это летучая мышь, как символ меланхолии. Она несет в своих лапах карту и мы видим надпись «Меланхолия 1». Что такое «1», я не знаю. И ответить на этот вопрос никто не может.

Меланхолия — душевная болезнь гениев. Ничего не поделаешь. Многие знания приумножают скорбь. Чем больше мы знаем, тем глубже мы видим. А что видел этот человек? Конечно, душа его была больна. Он не был душевнобольным. Но он был душевно ранен черной меланхолией.

Если вы спросите меня, почему из всех четырех гравюр я выбрала именно «Меланхолию», то я могу сказать, что это очевидно.

«Носорог» — замечательный космический образ, но это техническая гравюра. Вы знаете, как Плавинский называет этот опыт? Структурным символизмом. Вообще, по отношению к Дюреру это правильно, потому что он весть структурален и символичен.

«Рыцарь, Дьявол и Смерть». К сожалению, я абсолютно не знаю смысла, заложенного в этой вещи. Впрочем, этого не знает не знает. Мы видим только ее техническое содержание. А ее глубина и духовность могут быть как очень простыми, так и недосягаемо сложными. Потому что там еще есть образ собаки и лошади, а это, вообще, астрологическое сочетание. Слишком много аспектов, которых мы не знаем.

«Блаженный Иероним» является чисто биографической, чисто технической и бытовой вещью.

А вот что касается «Меланхолии», то это не просто гравюра, которая может быть одной из высших точек формирования особого дюреровского стиля, где сочетаются: колоссальный опыт, труд, немыслимые технические вещи, открытия, которых мы до конца даже не можем назвать. Но и, конечно, самое главное — это рассказ, который мы видим на офорте. Этот рассказ очень многогранный. Он и о том, что такое человеческая гениальность, что такое аспекты человеческой гениальности, безграничность и самим человеком поставленные ограничения. И точность. Никакой приблизительности. Точность, аргументированность и опыт.

В этой гравюре он рассказал о том, что такое человеческое познание. Нет такого одного понятия, как «познание». Что есть познание, как обучение ремесленное, интеллектуальное, познание в области чувств человеческих? Ведь чувства тоже входят в область интеллектуальную. Не случайно у него «Четыре апостола» — это четыре темперамента: два активных и два пассивных. Это наука о характере, это наука о темпераменте. Область чувств — это тоже область познания. И размышления о том, что во все времена — это перемол и повторение одного и того же. А третья область — это область мистического познания — там кончается логика, там кончается аргументация, там кончается опыт и вступает в силу «нечто», что уже входит в систему понятий и мистического, и религиозно-мистического опыта. Это выражено изучением познаваемого представления и понятия времени, что такое время, на что оно отпущено. И оно выражено песочными часами. Магическая таблица — управление временем. Вы можете отправиться назад, вы можете отправиться вперед. А самое главное — вы можете стать Повелителем. То, что сделал настоящий Фаустус. Вы можете реконструировать мир. И Адриан, спрашивающий, может ли он работать с магической таблицей, чтобы стать Властелином и изменить себя и мир. А Дюрер мог бы? Да. Но он не позволил себе этого. Это главное — не позволять. Это тема судьбы, набата — по ком звонит колокол. Это не в твоих руках. И все эти знания, которые непосильны человеку в халате, рождают в нем меланхолию.

Я забыла рассказать о главном герое этой гравюры. О том, кто был ранен этой страшной и неизлечимой болезнью — меланхолией. Хочу напомнить, что, по всей вероятности, этой же болезнью был болен и булгаковский Мастер, а, возможно, и сам Булгаков. Многие другие ни на кого не похожие люди. С великой трагической судьбой — духовно трагической.