Лекции по искусству. Книга 4

О фигуре, что сидит справа, мы пока еще ничего не сказали. Собственно говоря, все предметы, которые расположены на всех трех уровнях познания — это и есть внутренний мир фигуры гения, что сидит справа от этих предметов, являющихся проекцией внутреннего мира. И гений очень интересно характеризован художником. У него огромные крылья — необыкновенного размаха, в руках он держит циркуль, а на голове у него венок. Я хочу сказать об этих трех символах, которые характеризуют личность гения. Как интересно между собой соединяются крылья и циркуль. Может быть, именно потому, что они были в гармонии и равновесии. К ним никогда не приходил тот, кто пришел к Адриану Люверкюну.

С одной стороны, крылья — это образ безграничности познания. Лети в любую сторону. Над землей, в межзвездном пространстве. У тебя есть крылья. Это не только твое воображение. Это еще инструмент познания полета, отрыва от земли, от быта, от мелочей. Способность видеть свои способности. К обобщению. И когда эта безграничность безгранична, ты программируешь безграничность своей свободы, безграничность своей личности, безмерность своего опыта. Нет, говорит немецкий гений Дюрер. Все должно быть уравновешено циркулем. Все должно быть доказано, вымерено, выверено, ограничено. Все должно быть под контролем. А, какой предмет лучше циркуля характеризует этот самоконтроль?

К слову, я хочу сказать о том, что не было человека, кроме Леонардо, который до такой степени интересовался познанием самого себя. Самоанализом. Самоконтролем. Самоизлучением. Попытки объективного изучения собственного сознания и своих поступков, контроля за собой. То есть крылья гения и циркуль, как это вместе удивительно сочетается. А на голове у него цветущий терн. Он пока еще шипами не врезается в чело — он пока еще цветет.

Я не могу утверждать, но я так думаю. Я хочу так думать, что вот этот гений с крыльями и циркулем в руках, с таким печальным взглядом, так печально глядящий куда-то, так много в себе объединяющий, так много на себя берущий — является одним из автопортретов Дюрера.

У Дюрера есть автопортрет в зеркале, когда художник сидит и рисует себя, глядя в зеркало, а есть автопортрет в образе, когда художник представляет себя кем-то. Это именно авторская вещь — автопортрет Дюрера в образе. Дюрер знал, кто он.

Должна сказать, что Дюрер, пожалуй, единственный, среди мировых художников, кто имеет невероятное количество автопортретов. Считается, что по автопортретам лидирует Рембрандт. Да, у него много автопортретов, но я бы сказала, что у Дюрера их больше. Во всяком случае они разнообразней. И первый свой автопортрет Дюрер нарисовал, когда ему было 9 лет. Он нарисовал его в зеркале. Это мальчик, с очень светлыми волосами и выпуклыми глазами. Он пальцем указывает на самого себя. Сверху рисунка он написал «Это я, Альберт Дюрер». Он называет себя громко по имени. Он пишет себя. Он обособляет себя. С этого момента и начинаются его автопортреты, до самого последнего, где он стоит и, указывая на поджелудочную железу, делает надпись: «Рак и Дюрер». Он ставит себе диагноз — рак поджелудочной железы.

Первый автопортрет Дюрера

Дюрер и поджелудочная

Посмотрите, какое у него огромное количество картин и почти в каждой присутствует его автопортрет. Что это значит? А это видимое или невидимое присутствие внутри того мира, что он описывает. Когда булгаковский Мастер говорит о себе «Я угадал! Как я угадал!» — он говорит о том моменте, когда Понтий Пилат с Хайфой беседуют на веранде, а мимо них пролетает птица. А, может, он и есть эта птица. Факт присутствия. Художник описывает все так, как, если бы он был внутри всего этого. И Дюрер — единственный художник, у которого огромное количество автопортретов внутри просто больших картин, всегда означающих факт его личного присутствия внутри этого события. Точно также, как и прямых автопортретов в зеркале. Когда он пытливо вглядывается в свое лицо, он ищет ответ на те вопросы, которые перед ним встают. Это опыт самопознания. Автопортрет художника — это всегда то, как я вижу самого себя.

Не потому ли Ван Гог себя рисовал, что у него не было моделей по причине того, что это стоило дорого? Нет. Он очень интересовал самого себя. Он вопрошал себя о себе самом. Может быть, в свое время, мы расскажем, что это были за удивительные автопортреты. И в какие минуты жизни он их писал. Дюрер постоянно возвращался к очень строгому вопросу, который он ставил перед собой: «Кто я есть»?

Я хочу рассказать об одном автопортрете Дюрера. Это очень знаменитый автопортрет, может быть, самый знаменитый — мюнхенский автопортрет 500-го года. До того, как он начал еще писать «Меланхолию». Дюрер написал свой автопортрет, который является как бы дополнением к тому образу, который мы видим в «Меланхолии». В глаза бросается двойственность в автопортрете: с одной стороны, очевидна аналогия с изображением Творца. Резко фронтальное изображение лица, анфас, прекрасные золотые волосы, расчесанные по бокам. И отметина — три золотые пряди, обозначающие божественную отметину. И строгий испытующий взгляд.