Лекции по русской истории. Северо-Восточная Русь и Московское государство

Ho в 60–70-x гг. всего больше тяготели над Москвой отношения западные – к Твери и Литве. В упомянутом договоре 1372 г. с Ольгердом великий князь тверской поименован рядом с князем брянским, «у князя у великого у Олгерда в имени его»[172]. Брянский князь – это Дмитрий Ольгердович, а князь тверской – брат Ольгердовой княгини Ульяны, сын Александра Михайловича, первого завязавшего связи Твери с Литвой. Те отношения, пограничные и церковно-политические, которые обострили и уяснили антагонизм московско-литовский в 50-х гг., были только преддверием к подлинной борьбе, начавшейся с 1367 г. Московские своды отметили этот год характерной записью, забредшей в них едва ли не из тверских писаний: «Того же лета князь великии Дмитрей Ивановичь заложи град Москву камен, и начаша делати безпрестани. И всех князей русских привожаше под свою волю, а которыа не повиновахуся воле его, а на тех нача посегати, такоже и на князя Михаила Александровича тверьскаго, и князь Михайло… того ради поиде в Литву»[173]. Орудием своего давления на Тверь Москва сделала кашинских князей, поддерживая их против великих князей тверских. Наступление начала, несомненно, Москва, добиваясь возврата Твери Василию кашинскому. Но Михаил, придя с помощью литовской, добился мира. В 1368 г. его зазвали в Москву на разбор его ссоры с князем Еремеем дорогобужским; схватили, держали «в истомлении великом» и отпустили, только опасаясь послов ордынских, которые привезли Дмитрию от хана «новины нестройны ему», а, узнав об аресте тверского князя, «усомнешася» о том. Почти вслед за Михаилом пошла на Тверь московская рать. Михаил опять ушел в Литву и поднял на врага великого князя Ольгерда, Кейстута и Витовта, и их полки с тверскими и смоленскими разбили сторожевой полк московский, подступили в ноябре 1368 г. под самую Москву, и хотя города не взяли, но Дмитрию пришлось вернуть Твери отхваченный было Градок и отослать Еремея. Но военные действия не улеглись. Москвичи воевали в следующем году смоленские волости; в 1370 г. ходили на Брянск и, напав на Тверскую землю, взяли Зубцев и Микулин – вотчинный город Михаила Александровича, разорили землю и «смирили тверич до зела». От Ольгерда, занятого войной с немцами, помощи достать не удалось, и Михаил пытается поднять на Москву татар, заручился даже ярлыком на великое княжение Владимирское. Но осенью Ольгерд явился-таки с силой литовской, и союзники осадили Дмитрия в Москве, бросив осаду только через восемь дней, когда Владимиру удалось собрать ратную силу, угрожавшую тылу Ольгердовой рати. Заключили перемирие, где князья смоленский и тверской признаны в стороне Ольгерда, как и брянский. Несмотря на то, Михаил не мог не видеть, что Ольгерд, занятый на юге и поддержкой Кейстута против немцев, не сосредоточит достаточных сил на борьбу с Москвой.

Михаил ищет настойчиво иной помощи – у татар, пытаясь выбить Дмитрия московского из основной его позиции – с великого княжения Владимирского. [Город] Владимир не открыл ему ворот, изменил даже посол ханский, но Михаил проявил чрезвычайную энергию и посажал наместников своих в Костроме, Угличе, Мологе, Бежецком Верхе. В Орде, наконец, нашелся хозяин – окрепла власть Мамая, и Дмитрий, поехав к нему на поклон, вернулся с «пожалованием» и выкупил за большие деньги тверского княжича Ивана, оставленного там отцом заложником в крупных и, видимо, невыполненных денежных посулах. Михаил, выручив сына ценой больших жертв, тянул борьбу с литовской помощью, нападал на Дмитров, на Переяславль, разорил Кашин, взял Торжок у союзных с Москвой новгородцев. Но в июле 1372 г. поражение Ольгерда у Любутска, хоть и не решительное, заставило великого князя литовского пойти на перемирие, а невозможность сосредоточить главные силы на московской войне – воздержаться от активной помощи Михаилу.