Лелейская гора

Я резко вырвал свои полураздавленные пальцы из его клещей и увернулся от удара, метившего мне в голову. Обхватив его за пояс, я приподнял его и шмякнул об камни. Пока он пробовал встать, я нащупал его правую руку и, завернув за шею, пригнул голову к ребрам - на, мол, кусай свой собственный бок. От этого он захрипел каким-то тонким жеребячьим голосом, как будто бы в нем проснулся кто-то другой, призывая неведомую силу прийти к нему на помощь. Невольно ли вырвался у него этот хрип или он хотел напугать меня, только и сейчас при одном воспоминании о нем у меня мурашки пробегают по коже. Хрип этот временами прерывался, указывая на необходимость глотнуть воздуха перед новым. ударом свободной левой рукой, и эти паузы служили мне предостерегающим знаком. После десяти или двадцати промахов голос его ослаб и охрип и превратился наконец в какое-то бульканье. Подожду еще немножко, подумал я, а потом свяжу и заставлю ответить мне, с какой это снохой жил Велько - с Недой или какой-нибудь другой …

Внезапно меня пронизала острая боль где-то пониже живота: вытащив правую руку, он завернул мне рубашку вместе с мясом, закручивая его и выдирая.

- Ну что, получил теперь, прокаженный, прокаженный! - проревел он нечеловеческим голосом.

Я выпустил его, согнувшись пополам от боли. Пот выступил на пояснице и на бровях. Схватив длинный заостренный камень, я хотел было садануть им его, но не смог, силы оставили меня.

- Будешь связываться со мной, сучий пащенок! - вопил он.

Я долбанул его камнем в руку, потом в плечо, но все это были немощные удары, не причинявшие ему никакого вреда.

- Вот как я этого дьявола оскопил, -прокаркал он, - вот как, вот как …

И, уже почти теряя сознание перед тем, как погрузиться в темноту, я увидел где-то далеко от себя его шею и затылок. Вот бы кинуть туда камень, подумал я и, наверное, кинул. Но в ту же минуту все позабыл от боли, а потом и саму боль. Я лежал на спине, на мокрых камнях, на краю какого-то обрыва, и не мог от него отодвинуться. Я лежал так ужасно долго, но по-прежнему не приходил в сознание, по временам просыпаясь от холода, который, однако, не приводил меня в сознание и только возвращал мне нестерпимую боль, тупую муку, перекатывавшуюся по гребню моего хребта, срываясь в ущелья вслед за летящими туда под вой моторов и крики шоферов камнями. Но вот я снова остался один на один со своей болью, она разлилась во мне от живота до затылка, и это дает мне основание думать, несмотря на потемки, сгустившиеся снаружи и внутри меня, что я еще жив. Тут где-то рядом есть еще кто-то другой. Он с руками и копытами, он меня ищет, шарит ими в темноте, нюхает воздух, перекатывает камни. У меня нет времени вспоминать, кто это, и винтовки нет, и палки, но в кармане я нащупал пистолет Гальо и изо всей силы стиснул его в руке, не давая ему вырваться от меня. Пистолет этот невероятно маленький и в нем, должно быть, крошечные пули, ими трудно прикончить Колдуна, но сейчас не приходится выбирать … Почуяв опасность, он вдруг передумал и, переменив направление, стал от меня отодвигаться.

- Куда ты? - крикнул я. - Вот я где!

Он остановился в раздумье и успокоился.

- И не стыдно тебе удирать, когда я все равно тебя достану, - сказал я.

Он снова стал отодвигаться. Но не шагом, а ползком, наподобие раздувшейся змеи, заглотившей целиком непомерно огромную жертву. Дышал он подозрительно тяжело, с присвистом и клокотаньем …

- Давай договоримся, - сказал я. - Я тебя прощу, даю тебе честное слово, ёсли ты мне скажешь, с которой снохой жил Велько. С Недой или с другой?

Два-три камешка скатились в яму обнажив бугор земли, показавшийся мне неестественно-громадным.

- Значит, не желаешь отвечать, - воскликнул я и подождал немного. - Ну и не надо! Я бы все равно не поверил тебе. Ни одному слову твоему не поверил, потому что ты подлый старый врун и нарочно выдумал это, мне назло. Разве стала бы Неда с ним жить, когда они родственники? .. Но тебе это даром не пройдет, ты мне заплатишь за эту ложь и за все остальное …